В статье на фоне изданного в 2000-е гг. сборника публицистических очерков Н.Бусленко, О.Майдибор анализируется современное состояние имеющейся сегодня в стране культурно-политической сферы.
публицистика, Бусленко, Майдибор, культура, очерк, стиль
публицистика, Бусленко, Майдибор, культура, очерк, стиль
В качестве примера современной, самостоятельной и независимой публицистики осмелимся представить сборник очерков «Перестройка России: судный час искусства» (Ростов н/Д, 2007), подготовленный и изданный профессором ЮФУ д.филол.н. Николаем Бусленко (ныне почившим…) и студенткой МГАИ Олесей Майдибор. Внимательно, скрупулезно и тщательно анализируют ростовские ученые не только искусство как объект, но, что более всего завораживает, – отношение власти к нему, особо выделяя непосредственно изгой в постсоветской России.
К примеру, такой документ начала 90-х гг., как письмо депутатов последнего съезда КПСС (лето, 1990), адресованное президенту СССР М.С.Горбачеву, содержащее явную констатацию фактов имевшегося в стране на тот момент угнетения и ущемления разного вида творчества, культуры и искусства. Читая приведенный целиком текст, мы, вряд ли помнящие о таком, имевшемся в истории, факте, сразу настраиваемся соответствующим образом и уже одновременно с автором мысленно высказываемся. Аналогичный эффект имеет приводимая в подробностях концептуальная культурная политика стоящего на грани развала СССР (газ. «Правда», 1990). Здесь читатель, ознакомившийся с имеющимся текстом документов, уже вполне обоснованно для себя и уверенно смотрит на оценочные размышления авторов, позволяя себе судить о них. Находя целый ряд параллелей излагаемых писателями в письме событий с имеющимися сегодня властными недочетами и провалами, мы разделяем свои думы с авторскими либо противопоставляем их (то есть реально участвуем в обсуждении).
Подобное участие читателя не может не состояться, поскольку данная тема исключительно актуальна для нас и сегодня. Открываем полученную на днях, 29 декабря 2014 г. «Независимую газету» и знакомимся с заметкой аналитика Григория Заславского о прошедшем в Москве заседании Госсовета и Совета по культуре и искусству при президенте, посвященном «Основам культурной политики», подписанным накануне действующим Президентом. Выделяя содержащиеся в «Основах…» позитивные моменты, аналитик «Независимой…» не забывает иронично подчеркивать и негативные посылы, фактически перекликаясь в своей иронии с возмущенными комментариями Н.Бусленко и О.Майдибор, осуждающими и остро критикующими проводимую властью в отношении культуры политику. Подобное созвучие снова подтверждает полное соответствие времени и потребностям общества, присущее анализируемой книге, особенно активно продолжающееся в подзаголовке «Искусство в законе», где авторы детально рассматривают и эмоционально анализируют «Основы законодательства РФ о культуре», аргументировано доказывая свои тезисы и обоснованно приходя к соответствующим выводам.
Либо принципиально другая, нежели государственные заседания, сфера: современная PR-деятельность в искусстве. Также приводимый полностью текст одного из газетных авторов С.Простакова, излагающего ход выставки молодой художницы Ю.Боровой, анализирующего конкретное творчество и восприятие его ростовским обществом. Или приводимые здесь же фрагменты интервью молодой художницы. Все это есть комплексная подача материала Николаем Бусленко и Олесей Майдибор в пользу построения объектива, что обязательно является традиционной социальной функцией публицистики и благополучно (как видим) реализуется авторами.
Насаждавшаяся идеология, насильно прививаемые эстетические вкусы и обязательные к исполнению духовные ценности, – весь этот авторитарный инструментарий советского периода описывается в обеих книгах 2000-х гг. Подходя к описанию перестроечных процессов, свершавшихся в культурной политике 90-х гг., ростовские авторы отталкиваются от яркого осмысления процессов, происходивших в годы застоя, не забывая выразить свое к ним отношение: «У читателей, зрителей такие сюжеты порядочно навязли в зубах и они от них отвернулись. Но для художников и их критиков этой было «направление», протоптанная тропа на страницы газет, журналов, на выставки, в издательства, тропа, ведущая к официальному признанию» [1; 51]. Перечисляя тематические тенденции, иронично характеризуя активные тогда сюжетные шаблоны и стандарты, «подкалывая» авторские стремления, мотивируемые идеологией, авторы откровенно выносят ему приговор: «витало так высоко в облаках» [1; 51].
Либо другая нотка, отчетливо просматриваемая в современных изданиях – правящий режим в его деяниях как откровенный во всей его безжалостности нацизм. К примеру, повествуя о состоявшемся в начале 90-х гг. XXVIII Съезде КПСС, ростовские авторы детально приводят действительно яркий фрагмент выступившего там и тогда докладчика Михаила Ульянова с представлением его как «одного из немногих последовательных борцов за культуру». Яростно критикующий и резко осуждающий имеющуюся культурную политику оратор рисует действительно идентичную лагерному режиму обстановку. Приведем эти яростные эпитеты и мы, что поможет продемонстрировать ужасающую тональность, обреченную безнадежность всего фрагмента и последующих комментариев дуэта ростовских авторов: «Перечень культурных катастроф, к сожалению, можно продолжать бесконечно. Чем же занималась семьдесят два года партия, что довела культуру до такого состояния, такого вопиющего состояния? Почему остаточный принцип финансирования культуры остался «нормой» и сейчас? А стон деятелей культуры заглушается общими разговорами и невыполняющимися постановлениями. <…> Когда же мы поймем, что мы децивилизуемся, что невежество затягивает культурный слой жизни, как сине-зеленые водоросли затягивают наши реки и водоемы». Действительно актуально и для нас, видим мы, видят и ростовские авторы, говорящие здесь же: «Страшно, но правдиво!» [1; 39].
Другая нота, в рамках которой созвучно перекликаются авторы современных изданий, это почтительное и желанное для нашего общества (но дефицитное сегодня) утверждение культа искусств. Чтобы убедить нас в необходимости случившейся тогда, в 90-е гг. перестройки, ростовские авторы обоснованно анализирует само понятие культуры, убедительно подтверждая тем самым ее несомненный приоритет: Сфера культуры, как известно, призвана удовлетворять духовные запросы и интересы различных категорий населения, обеспечивать необходимые возможности для художественного творчества народа, развивать творческие способности, обогащать образ жизни, формировать здоровые потребности и высокие эстетические вкусы» [1; 50]. Все верно, согласны мы. Являвшаяся, особенно в советском обществе, буквально смыслом жизни многих писателей, эта сфера деятельности строила их судьбы и формировала характеры.
Теоретический материал культурологии в полном объеме имеет место при рассмотрении ростовскими авторами понятия культуры и ее составляющих. В качестве изначально заданных признаются ими такие ее признаки, как востребованность и адаптивность этого социального явления, ее «особость» и приоритетность в общественных структурах всех времен и народов. Вот, к примеру, как ростовские авторы преподносят культурные преобразования в процессе перестройки 90-х гг. Искренне признают они сложившиеся в то время в стране социально-политические негативы («драматические последствия «отеческого» покровительства над культурой»). Однако, тем не менее, не забывают сформулировать и имеющиеся сегодня на том же поприще недочеты и стратегические упущения, приводящие к очевидному на нашем культурном поле беспорядку и беспределу. Констатируя отсутствие внятного законодательного задела, авторы жестко, но принципиально точно утверждают имеющиеся «невиданные размеры культурной эклектики, хаос, насаждение разъедающей общественную мораль и нравственность, заимствованную со стороны «массовую культуру» [1; 18]. Особенно впечатляет здесь такой поабзацный диагноз: «Так наша культура «выпрыгнула» из царства необходимости в царство безответственной свободы»: насколько знакомо, насколько узнаваемо, насколько по-нашему, – говорит себе удивленный читатель.
Теперь от содержательной стороны обратимся к ее стилевому оформлению. Не затронуть этих аспектов было бы несправедливо, поскольку у ростовских авторов они весьма своеобразны и заметны. Используемые средства выразительности типа оригинальных просторечий «спрямлялась», «вздыбит», частые повторы, гиперболизация, минимизация и т.д. составляют целую яркую гряду, заостряющую внимание, моментально притягивающую и укалывающую, тем самым, не оставляющую равнодушной. Постоянно активны в тексте восклицания и вопрошения, обращения к читателю и пафосность. Все это вовремя приближает изложение к художественному (в гармоничном дополнении к вышеописанному нами документальному), что и требуется от грамотно оформленного публицистического стиля – сочетание на стыке документа и средства выразительности.
Образцом такого эмоционального представления можно упомянуть объемное, насыщенное чувствами эссе, посвященное культуре как предмету продажи (подпункт «Искусство на рынке»), – ситуации, продолжающей оставаться в стране и сегодня, спустя восемь лет после выхода книги. Частые и активные вопросительные, восклицательные знаки и многоточия, блатной (а потому и искренний) жаргон («пристраивали полотна», «не стоило бы так круто», «ходовое чтиво», «на потребу»), самообращения, обращения на «ты» к читателю и на «вы» к власти («Не облагайте налогами, иначе не выживем!»), литературные эпитеты и метафоры («распахиваются объятия», «без зазрения совести», «мытарства и страдания», «пританцовывают с оттопыренными карманами», «хворать экономизмом»), разговорные приемы («худо-бедно», «новая закваска», «доморощенные варвары»), преувеличения («благодатнейшая») и преуменьшения («недокультура»), оговорки, вводные слова и местоимения, – богатейший экипаж, эффективно используемый авторами для того, чтобы распахнуть на поле читательского восприятия свое мировидение.
А такой прием, как выделение мыслей курсивом, авторы уверенно используют, делая выводы и помогая тем самым читателю сориентироваться в ходе своего изложения. Причем такое выделение достаточно оправданно, поскольку к нему относятся действительно волнующие (и авторов, и читателя) итоговые обобщения, типа: «…амортизируется высокий читательский интерес к такому роду литературы, а гонорар получать уже некому…» или «Распахиваются объятия «делающих деньги» издательств перед ходовым чтивом по откровенно завышенной, экономически неоправданной цене». [1; 76] В данном абзаце мы проанализировали стилистику лишь одного авторского эссе, занимающего пару страниц, но уже по этому небольшому фрагменту становится понятна общая выразительность представленного повествования, буквально пылающего силой авторской эмоции. Здесь возмущение и упреки просто хлыщут в авторском изложении, откровенно льются и наполняют строки.
Список литературы:
1. Бусленко Н.И., Майдибор О.Н. Перестройка России: судный час искусства. Очерки истории новейшей художественной культуры. – Ростов н/Д: ООО «Росиздат», 2007. – 144 с.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Отражение в публицистике ... // ж. ТРУДЫ РГУПС (РИНЦ). – Ростов н/Д. – 2015. – № 1 (30). – С. 190-193