Опираясь на обозначаемые по темам вариации, есть возможность рассмотреть активность частой на сегодняшний день в каждодневных региональных газетах («Советская Адыгея» («СА») и «Адыгэ макъ» («АМ») = «Голос адыга» (на адыг. яз.)) проблематики и, наряду с этим, – доказать ориентированность их смысловой линии. В качестве современного примера рассмотрим здесь фрагмент беседы с адыгским мэтром литературоведения Казбеком Шаззо, осуществленной нами в текущем году по поводу его юбилея и тогда же опубликованной в вузовской газете МГТУ «Технолог» (2014, № 3). В своей систематизации сведений о тематической насыщенности СМИ-интервью Адыгеи мы опираемся на материалы, разработанные нами в 2011 г. совместно с тогдашней студенткой МГТУ Бэлой Куновой (СТ-5) в ходе реализации завоеванного проекта «Грант ректора МГТУ».
Наиболее распространенными (70%) среди газетных интервью назначены нами жизнеописания некоего известного либо собирающегося оказаться известным, заметного персонажа. Причем подобное биографическое интервьюирование применительно к РА чаще случается в «СА» (40%), реже – в «АМ» (30%). Аналогичная биографическая частота определена, вероятно, очевидной культовой и этнической адыгской сдержанностью: восхваление себя в социуме числится мощной этической патологией, твердо обрекается и обеспечивает полнейшую потерю почтения от соплеменников. Так, и интервьюируемый нами К.Г.Шаззо первое, на что обратил внимание при рассказе о собственном карьерном росте, это фактически биографии его учителей, сформировавших в нем индивида. Разделяя при этом понятия «профессиональные» и «хорошие» учителя, К.Г.Шаззо объясняет: «хороших учителей вообще мало; знающих, образованных – много, хороших, настоящих – раз, два и обчелся; в начальной у меня их было два – Хунагова Дарихан: красивая, спокойная, мудрая, вела родной язык, литературу, математику; знала нас всех по имени, но каждому из нас она дала второе имя – эй, добрый, эй, сильный, эй, хитрый и т.д.; <…> другой учитель – Салимчерий Панеш, вел русский язык, от рождения был инвалидом, но унывающим или жалующимся его не видел; <…> был философом, мыслителем, историком и не так, чтобы позабавить околоконторный, околомагазинно-буфетный люд, а со знанием дела; <…> затем в средней школе было много хороших учителей» . Далее К.Г.Шаззо не просто перечисляет, но и личностно характеризует каждого из упоминаемых им учителей: фанатично влюбленного в родной язык и литературу незабываемого Мамия Ахмеда; постоянно суетливого, стремительного, светлого и полного разума, Набокова Кемаля; острослова Игоря Озерова; юного, однако сурового и непроглядно нешуточного Нальбия Чеучева, бывшего при этом и директором; и, вот такого известного активиста, неравнодушные слова ученика о котором считаем нужным привести в авторском изложении: «конечно же, Юрий Александрович Зыков, литератор и русист, выдающийся педагог и настоящий интеллигент, знаток культуры, поэзии, владел европейскими языками, понимал наш адыгейский (находил аналогии в нашем и немецком языках: почти одно и то же, говорил он: und anderen и адырэхэр); сам высокий, крупный, душа его была велика, сердце и ум щедры и широки, многое он открыл мне и в жизни, и в литературе» (1).
Следующими (50%), на втором месте по тематической активности для местных газет оказываются такие известные на сегодняшний день повсеместно политические явления и действия, гораздо интенсивнее проходящие в «АМ» (35%) и более редко, но столь же стабильно – в «СА» (15%). Подобный ощутимый разброс в процентном балансе, вероятно, в какой-то мере определен происходившей и происходящей в Адыгее избирательной операцией. В течение таковой на директивные должности попадают представители коренных наций, обладающие в должной мере и родным, и русским языками, а также понимающие оба менталитета. Это преимущественно люди, чаще рассуждающие о происходящем в стране на языке своих предков и, таким образом, доставляющие информацию своим соплеменникам в адыгских аулах. По поводу менталитета и требуемого образа жизни К.Г.Шаззо рассуждает в своем интервью на примере послевоенного бытия, обозначая его как «боль моя и горе мое». Он и его друзья тогда были мальчиками, а потому, говорит он, были мужчинами, что требовало исполнения немалых обязанностей: «разоренная страна требовала, чтобы мы делали мужское дело – нет, нет, не спать с девочками или молодыми вдовами, а взять на себя заботу о доме, которую должны были нести на себе погибшие наши отцы и старшие братья; а мальчиками мы были в основном семи-восьми лет; что мы могли сделать? мы делали – все: и сено косили, и дрова на зиму заготавливали, и работали в огороде, ходили в школу; и все же появлялось время купаться в реке, ходить по лесу; а в основном наше бытие определялось одним, мы всегда хотели есть, а есть было нечего» (1). И здесь же, – будущий академик: «Одна была радость – учиться; запах свежевыкрашенных смолой черных парт слышу до сих пор; он означал близость 1-го сентября и начала занятий; к нему мы готовились все лето» (1).
Третьими (35%) по активности употребления можно считать хронологические, случавшиеся в истории факты: они больше всплывают в «СА» (20%), реже – в «АМ» (15%), вероятно потому, что наиболее активно восхвалялись подвиги советского (или русского) народа, сражавшегося на военных полях и не всегда вспоминавшего при этом представителей «этно-меньшинств», не менее активно погибавших за Родину, коей они считали СССР. Вот, к примеру, как наш интервьюируемый, К.Г.Шаззо своими глазами наблюдавший эти исторические действа, говорит о них. Непосредственно на вопрос «Родившись за два года до начала войны, помните ли Вы что-либо из этого десятилетия?» он ответил достаточно подробно, детализировано и эмоционально. Рассказывая о том, что осталось в памяти из военных событий, он в первую очередь вспомнил «освещенную полусветом от мигающей коптилки землянку во дворе» и то, как их, многих присутствовавших там детей, водили кормить в дом по одному, без обуви и в мокрых, шлепавших по ногам, носках. Другое, тут же вспоминаемое мэтром о военных событиях, это то, как проносили через двор раненых (почему-то мальчиков) и расшифровка этой картины материнской версией о действиях фашистов. Однако весьма отчетливо помнит также К.Г.Шаззо тот день, когда война завершилась, и громовая новость пошла по аулу: «Почтальон ехал на коне и кричал: война кончилась; тогда я был между нашим домом и соседским, на огородной тропе между нами; так и остался этот день у меня в глазах» (1).
Другая тематическая ветвь – природная – занимает четвертое место (25%) по частоте своего появления в газетах РА. Видимо, бережность применения натуральных богатств, более свойственна русским, чьи соплеменники обитали в разбросанных и в разно- климатических регионах, что позволяет им дорожить имеющейся здесь территориальной зоной: 15% – «СА». Однако, не столь интенсивно таким признаком дорожат местные адыги (10%) в «АМ», нередко даже неспособные различить совершенство родных земель. Тем не менее, наш интервьюируемый умеет это делать, детально и подробно рассказывая о земляках, спасавшихся природой в голодную пору. Сообщая о том, что в лесах Кармалино на полярном от Казанукая берегу, «было грибов много-множество, хоть коси косой», К.Г.Шаззо тут же делает ментальную этно- оговорку о том, что адыги грибов не ели с языковыми пояснениями: «они их называют хьаIу (в переводе – нет, видимо, нет, не съедобен)». Он находит другое природное явление, буквально спасавшее проголодавшихся: «тут же ели другие травы (джэрдзы, пэрмэбжь), особенно так называемую четукскую траву (кIэтыку уц), перья вверх вырастали в сорок-пятьдесят сантиметров, а корни на глубине 10 – 20 см. могли растянуться и до двух метров; росли в болотистых местах, мы и в воде их выкапывали, и в высохших местах» (1). Так, превозносимая интервьюируемым природа оказывается близка социо-обусловленным фактам реальности.
В конце концов, пятой в предлагаемой нами систематизации (20%) обнаруживается культурная проблематика, каковая на любом этническом уровне выступает вкупе с ведущейся в стране кампании художественной минимизации граждан, что остается непонятным для всех. Следовательно, как в «АМ» (10%), так и в «СА» (10%) в одинаково недостаточной степени озаряется художественное и творческое продуцирование специалистов как в РА, так и в РФ. Однако у опытного мэтра национального слогосложения К.Г.Шаззо по этому поводу собственное мнение, которое может разделить любой из современных гуманитарных специалистов: «Литература в советские годы действительно выполняла своего рода социальный заказ, являлась функциональной. Теперь она свободна, и это на сегодняшний день – ее главное завоевание. Но ситуация чревата опасностью впасть в другую крайность – во вседозволенность в сфере литературы, духовности. <…> Мало, очень мало в современном социуме гуманитарного вещества, теряется какое-либо человекоподобие, утрачивается, а не культивируется книга и все, что она содержит. Профессор (особенно гуманитарный) опущен намного ниже возможного» (1). Следовательно, и в русскоязычных, и в адыгоязычных масс-медиа неизменной оказывается присущая имеющемуся сегодня в РФ устройству линия на приоритет показной яркости в ущерб задумчивой культуре. Во спасение предлагает К.Г.Шаззо создать в МГТУ факультет культурологии, охватывающий имеющиеся гуманитарные тенденции – и социология, и история, и филология, и философия. А также организовав то, что в наше время весь развитой слой в мире активизирует и внедряет весьма усиленно, это актерское мастерство, нужное всякому технарю для любой коммуникации. И закончим призывом нашего интервьюируемого К.Шаззо, сочтя его пожелание лозунгом к общему массовому действу: «Ну, а культурологический факультет в целом – это просто идеальная модель здесь для нас сегодня» (1).
Список литературы:
1. Живое слово, способное выразить музыку души (интервью к 75-летию К.Г.Шаззо) // газ. Технолог. – Майкоп: МГТУ. – 2014. – № 1 (март). – С. 3.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Тематические интервью-приоритеты ... (статья) // Мат-лы Международной научной конференции «Кросс-культурное пространство литературной и массовой коммуникации-3». – Майкоп: АГУ, 2014. – 569 с. – С. 175-180.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Тематические интервью-приоритеты ... (статья) // Мат-лы Международной научной конференции «Кросс-культурное пространство литературной и массовой коммуникации-3». – Майкоп: АГУ, 2014. – 569 с. – С. 175-180.