В данной статье в соответствии с установками
конференции и с учетом сегодняшних тенденций в науке рассматривается проблема
гуманитарного знания и его проявлений на творческой ниве. Целью выступает в
таком случае уточнение и компоновка личностных и профессиональных приоритетов
современного гуманитария, методом – прослеживание некоторых аспектов теории
вопроса и их приближение к северокавказским авторам. В ходе приводимых
рассуждений Ф.Н. Хуако периодически делает заключения о сменяемости
рассматриваемых категорий и в итоге приходит к выводу о необходимости для
современного гуманитария «идти в ногу» с прогрессирующими в мире технологиями.
In this article, in accordance with the guidelines
of the conference and taking into account current trends in science, the
problem of humanitarian knowledge and its manifestations in the creative field
is considered. The aim in this case is to clarify and compose the personal and
professional priorities of the modern Humanities, the method is to trace some
aspects of the theory of the question and their approximation to the North
Caucasian authors. In the course of these arguments F. N. Huako periodically
makes conclusions about the changeability of the categories under consideration
and eventually comes to the conclusion that it is necessary for the modern
Humanities to "keep up" with the progressive technologies in the
world.
Гуманитарий, прогресс, технология, культура,
Северный Кавказ
Humanities, progress, technology, culture, North
Caucasus
Грандиозный в свое время проект гуманистического Возрождения и рационалистического Просвещения, который сделал субъекта объектом стремления (как собственного, так и внешне- социального) по мере внедрения технического мира в бытие завоевывает другие (более обширные) территории и получает иные льготы. Столь почитаемая и восхваляемая гуманность мысли, поступка и последствий у русского классика Ф.М. Достоевского сменилась восхвалением и даже требованием к мысли быть неизменно прикладной. Такой понятный, близкий и искренний в романах Ф.М. Достоевского постмодернизм расценивается сегодня лишь как демонстратор «несостоятельности и тупика культуроцентризма, а также самодостаточности творчества» [1: 131]. И потому целью нашей работы в данном случае мы считаем именно выявление подобных сдвигов, но уже на северокавказском материале. Методами, как и в любой другой научной работе, являются анализ, синтез, сравнение, описание. А результаты должны появится по мере рассмотрения вопросов в тексте.
Отображение и воссоздание в творчестве сменяет деятельностный подход, доминанты поиска и сбережения правды уступают место доминанте мобильной продуктивности. Как говорит об этом один из современных исследователей И.Л. Бабич, «Ногайские женщины Карачаево-Черкесии признавались нам, что ощущают «моральную пустоту», им непонятно, куда «пристроиться», «как самим жить и как воспитывать своих детей». Они так говорят: «мусульман мы боимся, так как власти все время говорят об опасности ваххабизма, а наши национальные традиции слабеют прямо на глазах. В результате в наших аулах нет ничего, чтобы могло «направлять молодежь». Есть и такие, которые стали с удовольствием вспоминать жизнь в советское время, считая, что в целом советские нормы морали были вполне приемлемыми. И все это происходит на фоне всемерных попыток средств массовой информации пропагандировать в качестве современной национальной идеи «принципы толерантности», которые в реальном обществе, например, в многонациональной Карачаево-Черкесии, абсолютно не «работают»: «идея толерантности есть, а самой толерантности – нет», – говорят наши информаторы» [2: 29].
Таким образом становится фактически пустым творчество любого уровня. Причем в связи с тем, что такая узость в ее подробной конкретике неизменно выступает строгим и действенным компонентом той или иной технологии, то гуманитарий в определенный момент обнаруживает: хватит дорожить ценностями бытия и продвигать их в процессе формирования требуемых человеческих откликов. Ведь индивид сам в таком контакте (писатель – читатель) есть объект (не всегда защищенный) технологического влияния. Многое из того, что превозносилось буквально пару десятилетий назад, – уже завязло в выцветшей тине. Оно не имеет никакого смысла, потеряны какие-либо внутренние леса, державшие весь каркас.
Как верно отмечал еще в 70-е гг. ХХ в. фундаментальный ученый страны по направлению «педагогика и логика» Г.П. Щедровицкий, «С таким состоянием сферы образования можно было мириться еще двадцать – тридцать лет назад. А сегодня – в особенности потому, что мы обязаны думать о том, что будет через десять – двадцать лет – мириться уже нельзя. И это обстоятельство теперь в достаточной мере понято. В последнее время взгляды на существующую систему общего образования изменились кардинальным образом: общество уже прониклось мыслью, что как содержание, так и методы обучения и воспитания должны быть перестроены в корне. Было бы наивно думать, что подобное изменение взглядов – результат чисто теоретического развития наших представлений о природе и сущности образования. Его действительную подоплеку составляют грубые «материальные» процессы: бурное развитие технического производства и науки в последние шестьдесят лет сделало невозможным сохранение существующей системы образования. И именно этот факт теперь все больше осознается» [3]. Более того. Подобный резкий скачок от духовного к материальному, что уже тогда предсказывал Г.П. Щедровицкий, сегодня не всегда настораживает ученых. Так, по мнению Г.Л. Тульчинского, это даже позитивно: «так называемое «расчеловечивание» современной культуры и цивилизации, так пугающее иных записных гуманистов, в высшей степени плодотворно. Современная культура расчеловечивает, открывая важность пост-человечности, позволяя за тремя соснами увидеть лес и путь в нем» [1: 130]. Однако возразим: ведь очень сомнительный и терпкий такой лесной путь. Таким путем в подобную вязкую тину затягивает и сам личностный перл, и потому теряет он ценность как объект скучающего по творческой деятельности гуманитария, и потому перестает гуманитарий быть уважаемым в обществе специалистом. Почитавшийся два - три десятилетия назад гуманитарий порой не ленился взялся за освоение чужой ему лексики или письменности, что было обусловлено мотивом вникнуть в тему и полностью охватить изучаемое пространство.
Аналогично и на Северном Кавказе в советское время творческие гуманитарии несли своим текстом существенный груз как персональной, так и национальной ответственности за мысль каждого, кто взял в руки их книгу. Такие, подвигаемые творческим позывом, гуманитарные стремления помогали им сделать шаг навстречу неизвестному, сберечь в себе восторг перед Другим, продолжая тем творческую самым линию, заданную еще Ф.М. Достоевским в его романистике. Отдай себя ради Другого, – вот художественная нить большинства текстов этой классики. Так и национальные авторы стремились принять участие в формировании приоритетов, выступавших базовыми для любых поступков.
Преимущественно признается: человечество предпочитает жить посредством уже имеющихся у него в запасе моральных приоритетов, выработанных и одобренных мудрыми предками. Одновременно отыскиваемые, формулируемые и сохраняемые таким ответственным гуманитарием истины оказываются пластичной субстанцией, которая применяется живущим в эпоху глобализации человеком для выделения собственной своеобычности. Подобное постоянство в поиске смысла, верность знанию, архивная строгость и музейная тишина уже не «котируются» в современном мире вместе с их носителем. Такого рода моральная приверженность и тщательная пунктуальность в их сочетании – излишняя, мало окупаемая роскошь. Неизменным компонентом всякой технологии должна быть конкретность: «Результат ее применения уже в исходной точке должен быть задан со всей определенностью, позволяющей оценить, действительно ли удалось его достичь» [4: 188]. Когда властвует духовно-ценностная неразбериха, наивно ожидать какого-либо поворота в сторону творческого гуманитария ХХ в., который и сегодня, стремясь распахнуть собственное научное поле, внести в него требуемые прививки и поддержать в нем жизнь, готов раздать любому желающему выращиваемые им модели мироздания.
Следовательно, специалист гуманитарной мысли сегодня должен выступать как ориентирующийся в западном знании культуролог, прекрасно владеющий иностранными языками, постоянно подающий заявки и добивающийся успеха во всевозможных отечественных и зарубежных грантовых фондах. Он должен быть вхож в общеглобальную научную мысль, свободно разбираться в ее глубинах и при этом поддерживать право на жизнь наличием в своем арсенале нескольких преподавательских ставок. Предлагая на своем вузовском рабочем месте продуктивные проекты по прикладным направлениям науки, особенно он обязан предпочитать рекламные и социально-политические технологии, поскольку именно они являются сегодня обязательным (как мораль, – прежде) составляющим компонентом техно- научного знания.
Чтобы разрабатывать и продвигать всевозможные Public Ralation -проекты, он обязан принимать участие в виртуальных (он-лайн) конференциях максимально насыщенной тематики, то есть таким образом оказывать свое убеждающее (не всегда моральное, чаще, – экономическое) воздействие на получателя. Нередко сегодняшний гуманитарный технолог выступает реальным разно- тематическим экспертом, приступающий к аналитическим разборам порой технических проектов и не боящийся разработки всевозможных стратегических линий в социально-экономической политике правительства. Тем самым современному гуманитарию необходимо представать в глазах соотечественников активным и инициативным деятелем. Однако далеко не всегда (особенно на региональном уровне) он оказывается обладателем достойного дохода и потому далеко не всегда обеспечен достойным образом жизни. А такой требуемый в педагогике Шалвы Амонашвили индивидуально-личностный подход, которому строго обучали в советских педагогических вузах 90-х гг, сегодня вновь обращается к массовости. Либо идеологической (заданная партийная струя), либо социально-экономической (голодная, обиженная или довольная жизнью, хорошо обеспеченная масса). Массовое сознание характеризуется как раз тем, что его носителем является особая совокупность граждан с внешне- различной, но общей в их группе, мотивацией объединения, и потому приведенные нами в предыдущем предложении мотивы массовости вполне попадают под определение.
По аналогии со всей страной на Северном Кавказе последние три десятилетия происходила трансформация духовно-нравственных приоритетов, однако это далеко не всегда огорчает современную интеллигенцию. Как говорит об этом уже цитировавшийся выше нами И.Л. Бабич, «местная интеллигенция в силу целого ряда обстоятельств не сумела отразить этот процесс в своем творчестве. Современные писатели Адыгеи и Карачаево-Черкесии как бы "выпали из общественного мнения": в 1990-е годы их произведения практически перестали издавать, писатели стали крайне редко выезжать на встречи с читателями (что в советские годы являлось одной из важных форм пропаганды моральных ценностей)» []. Соответственно этому специфической, но обязательной миссией гуманитария сегодня должно быть продвижение и активное (занимательное, но не навязывающее) пропагандирование имеющейся в регионах бойкой фольклорной кладези. Поскольку именно она способна не только сохранить, но и воспроизвести специфические творческие критерии и модели мироздания, столь требуемые в сегодняшнем апокалипсисе. Несомненно, здесь возникает убеждение, что активность происходящих сегодня трансформаций действительности дарует нам минимальное число возможностей. Хронология нравственной культуры прошлого века может это проиллюстрировать. К примеру, в первом десятилетии ХХ в. культура оказалась на распутье – в поисках своих приоритетов (вспомним вновь героя Ф.М. Достоевского, метущегося и ищущего своего истину). Уже тогда в мировой культуре произошел значительный поворот, и потому можно уверенно говорить о том, что каждое время со своими трансформациями несет свои приоритеты, а миссия гуманитария в этом мире непосредственно и состоит в выявлении и донесении таких приоритетов до общества (пусть порой слишком настойчиво, но главное, – уверенно).
Литература
1. Тульчинский Г.Л. Гуманитарность против гуманизма? // Гуманитарные проблемы современной психологии. Известия ТРТУ. – 2002. – № 7. – С.129-135.
2. Бабич И.Л. Народы Северного Кавказа и культурная глобализация. – М.: УОП ИЭУ РАН, 2010. – 177 с.
3. Щедровицкий Г.П., Розин В.М., Алексеев Н.Г., Непомнящая Н. Педагогика и логика. – М.: Касталь, 1993.
4. Юдин Б. Г. От гуманитарного знания к гуманитарным технологиям // Гуманитарное знание: тенденции развития в XXI веке. В честь 70-летия Игоря Михайловича Ильинского / Под общ. ред. Вал. А. Лукова. – М.: Изд-во Нац. ин-та бизнеса, 2006. – С. 187–214
Опубл.: Хуако Ф.Н. Потенциал гуманитарных технологий в национальном мире сегодня // Сохранение и развитие национального языка в условиях глобализации: современные методы и технологии: Мат-лы I Международной научно-методологической конференции, посвященной Международному году языков коренных народов и 90-летию АРИГИ им. Т.М.Керашева / Сост. С.Х.Анчек. – Краснодар: изд-во ИП Содовниковой А.Л., 2019. – 174 с. – C. 147-150