Монументальность научной школы К.Г. Шаззо «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах»

Целевым объектом статьи являются базовые аспекты, составляющие научную школу адыгского литературоведа К.Г. Шаззо, с обоснованием их разделенности на пять следующих пунктов: 1) опора на национальный эпос; 2) теоретическая и терминологическая ясность; 3) объективность производимой критики; 4) обращение к человеческой логике; 5) упор на возможности прогрессирования в новом веке. Выводом служит образно-метафорический абзац, подчеркивающий мастерство ученого и качество школы.

Научная школа, литературоведение, К.Г. Шаззо, мастерство, базовые граниты.

Scientific school, literary studies, K. G. Shazzo, skill, basic granites

Научная школа К.Г. Шаззо, которая зиждется на его трудах и инициировавшихся им направлениях, уверенно приобрела добрую славу в литературоведении и других филологических науках. Подобный авторитет, несомненно, частично можно объяснить и многовековым интересом  научного мира к этой отрасли знаний, что неоднократно подчеркивает и сам К.Г. Шаззо: «Природу литературы исследуют давно, но каждая вроде бы изученная, апробированная проблема порождает десятки новых, естественно, актуальных неизученных вопросов. Потому что: сколько людей, столько и проблем, сколько художников – столько и теорий художественного творчества. Природу художественного творчества, его «особость» трудно описать, если это возможно вообще» [1: 2].

При этом большее из создававшегося им было устремлено к укреплению уровня культуры целой нации. К тому же такой уровень мог в момент опубликования оставаться незаметным. Периодически появлялись отнюдь не толстых, общесоветских (федеральных) журналах, а в скромных, региональных сборниках конференций работы К.Г. Шаззо, в силу его собственной благородной скромности никоим образом не оглашались. Ощутимое число содержательных трудов такого рода произведено его пером, что, несомненно, требует периодического комплектования и систематизации. Именно такой систематизации обширного материала и способствует увидевший свет уже  в 2014 г. трехтомник «Избранные труды» (Майкоп). [3]

Зато потом, уже в пору доступа к ним аспирантов и других ученых, моментально и неизменно появлялась целая шеренга обязательных, упорных и убедительных ссылок на них. Учет мнения Мастера в своих рассуждениях каждый из таких авторов считает для себя обязательным. Это фактически реальный ценностный критерий качества научного продукта. Элементов, составляющих использование таких ценностных критериев, может быть выделено немало. Поэтому ограничимся сейчас буквально их перечислением. Выделяем при этом несколько групп таких, важных для любого исследователя, базовых гранитов из работ Казбека Гиссовича, строящих адыгское литературоведение.

Во-первых, таким гранитом является художественный конфликт в опоре на национальный эпос. Первой из череды фундаментальных трудов Казбека Гиссовича можно считать его монографию «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах», вышедшую в Тбилиси в 1978 г. Возможно, это слишком экспрессивно с моей стороны, но здесь не побоюсь сказать так: это поистине святой источник для любого из исследователей, относящих себя к адыгской ветви направления 10.01.02 «Литература народов РФ».

Исходно здесь, да и во многих его работах далее имеет место не слишком приветствовавшееся тогда объявление народного словотворчества как плодотворной основы искусств. Выделяя имевшиеся в эпосе «Нарты» персонажную и фабульную установки, Казбек Гиссович иллюстрирует и убедительно доказывает единство стартовых прозаических текстов в северокавказских (в т.ч. адыгских) литературах. Сопоставление  имеющегося в эпосе тематического диапазона с современной литературой в трудах эффективно. Оно позволяет его гласу фактически выступить гласом национальной совести, т.е. неким «динамиком»-усилителем наследуемых поколениями идей народа и их преобразований в уже в более поздней национальной судьбе.

Подобная гармоничная сочетаемость как раз и назначает оригинальность данного гранита его трудов. Скрупулезно разбирая литературный механизм, Казбек Шаззо обнаруживает содержательные клады и вероятный потенциал адыгского художественного творчества, удачно изучающего законы сопоставления фигуры и социума. К примеру, он стержневой мыслью проводит одну из самых живописных линий, которую являет собой историзм. Автор трехтомника компетентно воплощает закон историзма, причем в разных ракурсах – и относительно настоящего, и применительно к минувшему. Собственно историзм, рассмотрение произведений относительно разновременных общественно-политических обстоятельств, оказались стержневыми заделами мировоззрения автора.

Во-вторых, выделяемым нами гранитом считаем обязательную в работах Казбека Гиссовича теоретическую и терминологическую ясность. Фактически он, как профессионал превосходно ориентируется в вариациях художественного инструментария, в текстовой аранжировке анализируемого им автора. Причем самыми ценными для молодого исследователя могут выступить в трудах Мастера работы теоретического плана, расставляющие мастерские точки над «i» в вопросах, ответы на которые обычно имеют многочисленное количество суждений.

Иногда, стараясь понять некий термин, можно так испугаться разноголосья, что просто заблокировать для себя термин. И тогда счастливое пояснение авторитетного ученого, каковой есть в свом деле профессионал, а в личном контакте – учитель, окажется бесценным сокровищем. Именно так нередко оказывается подобным сокровищем пояснение К.Г. Шаззо в случаях по многим спорным проблемам, последними и непререкаемыми формулировками оказываются, те, которые принадлежат ему.

В-третьих, обязательной составляющей научной школы К.Г. Шаззо является критика (как отечественная вообще, так и национальная (в том числе адыгская)) в ее объективности. При этом необходимо выделить   самобытную авторскую твердость и беспристрастность Мастера. Такая черта, по нашему мнению, начала просматриваться отнюдь не по мере накопления авторского опыта и не с возрастом, как это бывает чаще в работах ученых. 

Выясняется, что по-доброму дерзкая критичность оказывалась свойственна его работам и в его начальных трудах, уже середине прошлого века. И это несмотря на то, что социально-политическая среда ожидала от него большей соглашаемости, а потому, – частой мягкости. Большая часть суждений Мастера охвачена предельной открытостью, которая проявляется в искренности как восхищенных одобрений, так и острых неприятий; а также в честности признаний (к примеру, К.Г. Шаззо спокойно многократно винится в собственных давних упущениях и незнаниях). В целом, по этому граниту, его критика функциональна, обоснована, а главное, доброжелательна.

В-четвертых, гранит научной школы К.Г. Шаззо – это обращение к человеку в текстах. Имевшийся во второй половине прошлого века мощный негатив советского строя, несущийся в приказах учреждений; безапелляционная идейность социалистического реализма с ее рамками, – все такое разом нанесло заметный урон поющим горскую песнь кавказским повествователям.

Помимо этого, плотный песенный слой оказался утрачен с избегавшим власти певцом, прячущимся и уходящим от официальных видов деятельности.  Неисчислимые потери подобного вида перешли в конкретный языковой голод, мучивший этнических представителей, нуждающихся в обороте к внутреннему миру. Именно это и вылилось тогда в тенденцию лиризации, которую и просил диссертантов исследовать в работах аксакал нашего литературоведения К.Г. Шаззо.

В-пятых, гранитом его научной школы называем имеющиеся и формулируемые порою им самим возможности прогрессирования в новом веке. Здесь достаточно «в тему» приведем слова К.Г. Шаззо,  высказанные им в интервью 2014 г.: «Ну, а сегодня, будь моя воля, здесь, в МГТУ я бы создал факультет культурологии, содержащий все гуманитарные направления – и социология, и история, и филология, и философия. И еще то, что сегодня весь цивилизованный мир преподает особенно интенсивно – актерское мастерство. Любой специалист-технарь, получивший диплом и отправившийся на работу, заведомо обречен на ту или иную коммуникативную деятельность, и потому внимание развитого США-общества к коммуникативным навыкам каждого специалиста считаю вполне оправданным и не менее необходимым нашим специалистам. Ну, а культурологический факультет в целом – это просто идеальная модель здесь для нас сегодня» [1, 3].

И подобного рода предполагавшиеся К.Г. Шаззо выходы являлись не только мысленными, но и печатными. Он успел обоснованно высказаться по такому поводу и в одной из своих монографий уже нового века. Как раз весь прошлый век охватывает в своих думах автор книги «ХХ век: эпоха и человек. Размышления об отечественной литературе двадцатого столетия» (Майкоп, 2006). При всей той масштабности в хронологическом плане и, соответственно, при огромном печатном объеме издания (803 с.) автору удается вникнуть в суть рассматриваемых явлений, шаг за шагом, слой за слоем раскрывая для читателя залежи такого полезного, можно сказать бесценного ископаемого, как «отечественная литература ХХ века».

На самом деле, проследить самобытные признаки какой-либо национальной литературы в сравнительно длительный период; делая при этом упор на своеобычии, но не забывая и о некоторой общности, – все это профессионально сложно, но исполнимо для нашего мастера. И несмотря на имеющиеся сложности окружающего  столетия, удалось тогда в этом случае нашему учителю сберечь свою энергетическую насыщенность, сохраняя такой пятый гранит – возможности прогрессирования далее.  

Ну, и в целом. Именно эти пять базовых установок, пронизывающих каждый труд К.Г. Шаззо, можно условно считать фундаментальными началами его научной школы, завещанными Мастером нам, ее членам и дающими нам шанс работать и сегодня. В завершение осмелимся привести собственное пояснение избранной нами в статье монументально-гранитной образности. Благодаря К.Г. Шаззо нам удается рассмотреть в этих массивных грудах ископаемых отдельные камни − камни, каждая грань которых искрится и переливается на солнце − на солнце, коим и явилось блестящее как в прямом, так и в переносном смысле слово мастера. Действительно, не будь этого светила, пропылились бы эти камешки, порой серые и мрачные, став всего лишь безликой историей литературы. Но нет, не допустит этого маэстро. Красота стройности и оригинальность концепции, образное изложение материала, привнесение в научный текст индивидуальной авторской страсти позволяют говорить о художественных аспектах его научных произведений. А.В. Луначарский писал о литературном критике вообще так: «...он должен уметь передать то дрожание своих нервов, тот трепет своего сознания, который он получает от художественного произведения» [2: 38]. И вот в результате каждый из камешков ­− каждое из явлений литературного процесса двадцатого века − извлекается на свет божий и начинает сверкать всеми своими гранями.

Список литературы:

1. Живое слово, способное выразить музыку души (к 75-летию К.Г. Шаззо): Интервью // газ. Технолог. – МГТУ. – 2014. – № 1 (март). – С. 2-3.

2. Луначарский, А.В. Русская литература. Избранные статьи / А.В. Луначарский. − М.: Государственное изд-во художественной литературы, 1947. – 432 с. 

3. Шаззо, К.Г. Избранные труды (тт. 1-3) / К.Г. Шаззо. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2014. 

Опубл.: Хуако Ф.Н. Монументальность научной школы К.Г. Шаззо «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах» // Живое слово Казбека Шаззо и актуальные вопросы развития отечественной литературы ХХ века: Мат-лы региональной научной конференции. – Майкоп: изд-во АГУ, 2020. – 202 с. -- С. 58-64