О НОВОЙ КНИГЕ ТУРКУБИЯ ЧАМОКОВА

Несомненно, любое появление нартовской ономастики на страницах художественного текста, выходящего в новом веке, «греет душу» каждому носителю языка. Нуждающийся носитель, мечтающий в условиях сегодняшней глобализации о племенной поддержке, окажется ощутимо выручен именами национальных предков. Уже с первых страниц он настроится на известную доблестную героику. И (если не брать во внимание повтор заглавия, имеющегося у Джека Лондона с 1903 г.) именно подобный ощутимый эффект производит новая книга Туркубия Нуховича Чамокова «Зов предков», вышедшая в минувшем (2016) году в Адыгейском республиканском книжном издательстве г.Майкопа.

Снова все те же антропонимы (имена собственные), олицетворяющие адыгских нартов и их богов: Созереш, Саусрыко, Тхаголедж, Мэзытх, Аледж, Мишаост, Зезарах, Зекотль и др. В частности, выступает целый ряд персонажей, общепринятых в адыгском нартоведении. Так, к примеру, приведенных в солидном академическом исследовании национальной мифопоэтики – «Энциклопедии адыгской мифологии» М.Мижаева, М.Паштовой (Черкесск-Нальчик-Майкоп, 2012). Выделим далее имена персонажей, имеющих частое упоминание в работе Т.Н.Чамокова (в их последовательности появления в авторском тексте) с указанием в скобках номеров страниц в названной энциклопедии: Созереш (260), Ахын (79), Мэзытх (209), Аледж (68), Имыс (170), Саусрыко (261) и др. И вновь те же подвиги, свершаемые ими во благо нации и превозносящие их в богоподобные существа в общенациональном восприятии. Как сюжетика, так и мотивация целиком перекликаются с адыгской фольклорной мифопоэтикой. Отметим здесь взаимную обусловленность, выстраиваемую испокон веков в связке «эпос – менталитет индивида». Фабульная конструкция эпоса «Нарты» и его персонажно-слоговое сопровождение вынашивались и утверждались под ощутимым воздействием социальной сферы. Одновременно и образ мыслей  этнического представителя существенно определяется теми идеологическими и ценностными приоритетами, каковые диктует этнос. Иногда они выступают в стержневой роли, что способствует формированию определенной части поведенческих шаблонов, реакций на событийность. Нередко определенные мотивы, общие и для сказок, и для преданий, развиваются и у Т.Н.Чамокова, как то: нартский выбор невесты, нартское сватовство, охота, противостояние с противником и др. Причем можно утверждать, что олицетворение непосредственно отдельного мотива и сочетаемость подобной мотивации вариативны. 

Однако материал биографического характера, содержащийся в эпосе, в анализируемом тексте структурирован иначе и сопровождается авторским комментарием. Фактически, рассуждение Т.Н.Чамокова, его оценка описываемого героя или поступка, явления или действия составляют преобладающее поле изложения. Подобная субстанция более часта, она иногда сдабривается разнообразными высказываниями героев, их не столь распространенными здесь диалогами и репликами. Преимущественно в ходе изложения как раз мнение автора; порой это обобщенное описание, приводимое нередко в оценочной форме. К примеру, описывая в одном из текстовых фрагментов образ жизни семейства Абатовых, он, устами рисуемого героя сказителя Имыса, долго и многостранично комментирует их бытие: «Сирачас заболел болезнью зависти, самой страшной и неизлечимой: он понял, что ему по богатству никогда не превзойти зихских Абатовых, не иметь ему таких дворцов, храмов, судов, иноземных товаров. Говорят, его младший брат Шъырыт был наделен большим умом и благородством, умел находить с людьми общий язык», и т.д. (С.348). Следует отметить, что в третьей части повествования активность коммуникантов возрастает, автор немного отступает перед действующими персонажами, уступая им поле рассуждений. Однако и здесь возможно мнение автора, рисующего события в условно реферативной форме, порой без художественной детализации: «Зезерах был безмерно рад, увидев Шерабуко Падиса с кучерявым греком средних лет, усердно свежевавшим горного барана, подвешенного задними ляжками к стволу старого дуба недалеко от кунацкой. Проведав Ханифу и передав ей приветствие от князя Емсука, Зезарах поторопился к мясникам с засученными рукавами. Тем временем парни-извозчики разгрузили повозки, сапетки и мешки и дружно определили в хранилища» (С.498). 

Сюжетная линия порой разрознена, распределена по отдельным параграфам, фабульные ветви порой минимизированы, и это позволяет возразить писателю, назвавшему произведение «историческим романом». Ввиду отсутствия единой и развитой сюжетики жанр произведения мы бы предпочли определить как некая галерея мифо-эссе, не всегда романтично-выразительных, порой публицистично-хроникальных. Факты нартовской жизни, их даты и события в силу собственного научного опыта Т.Н.Чамокова порой описаны последовательно, документально, что и преобладает, прикрывая собой эмоциональность, обычную для традиционного художественного текста. Обязательная для обычной романистики любовная интрига здесь мало выражена: упоминаются лишь некоторые факты отбора жен нартами, любовные сцены единичны. Подробно описывается лишь один эпизод общения Зезараха с девушками (СС. 415-420).  Остальные упоминания имеются чаще в военном обсуждении стратегий и тактик, когда тот или иной вожак обещает отдать дочь в обмен на тот или иной тактический ход. В персонажном ряду нередко приводится в качестве внушительного профессионала с пеленок знакомый каждому адыгу авторитет. К примеру, таковым можно считать кузнеца Тлепша, вытворяющего чудеса с железом, камнем и столь же чудесно философствующего. (С.508) Подобные описания часты во многих изданиях нартоведения. 

Перейдем к рассмотрению структуры текста. Произведение, предваряемое Прологом, разделено на три части, первая из которых – «Щедрость богов», вторая – «Посланники моря», третья – «В зоне риска». Части разбиты на озаглавленные параграфы, а параграфы – на условные (анонимные)  подпункты. Череда параграфов первой части следующая: § 1. Потомки Созереша; § 2. Дары Тхаголеджа; § 3. После бури. Род Нартоковых; § 4. Уход Берешеса. В частности, в первом параграфе описывается биография Созереша и его сыновей, их отношения и взаимосвязи с богами, предпосылки и последствия подобных контактов. Жизнь и деятельность Шумерского царя Гильгамеша, его взаимоотношения с богами. Рассуждения по поводу зарождения человека, его слова с выводом о том, что «Бог не в силе, а в правде» (С. 39). Также авторские раздумья о Кавказе как месте обитания первобытных людей и авторская версия «прото-кавказского ядра» – разделения местного населения на большие этнические группы. При этом каждый подпункт в параграфе можно считать независимым и самостоятельным, имеющим собственный эпизод и отдельное действие, с интригой и лицами, не встречавшимися ранее и не упоминаемыми после. 

Цепь параграфов второй части такая: § 1. Встреча в Нарт-кале; § 2. По следам святых апостолов; § 3. Попутный ветер; § 4. Кан шапсугов; § 5. В долине солнца; § 6. Истины Мамруко Аледжа; § 7. Беседы в Никопсии; § 8. Дорога в храм. В первом параграфе данной части описывается заседание политической и религиозной адыгской элиты (527 г.), произошедшей в действующем и сегодня городе Кабардино-Балкарии Нарт-кале. Второй параграф автор посвящает тенденциям распространения религий по территории Кавказа (в том числе среди племен адыгов). На данной стезе активным выступает религиозный деятель древности Феофан Проповедник.  Т.Н.Чамоков подробно посвящает читателя в его функционально-проповедческую миссию, исполняемую им на адыгских землях, что продолжается в последующих параграфах. В пределах такой религиозности  читатель посвящается в беседы священников, события, происходящие с ними, и узнает присущую им мировоззренческую картину. Одновременно в данных пунктах выступают единой нацией шапсуги, их кан и философия, происходит живописание шапсугских земель. Также весьма активным деятелем предстает Мамруко Аледж, философствующий и размышляющий, строящий целые мыслительные конструкции о Жизни и Смерти, о судьбе как ценностной пирамиде, ведущей бытие индивида. Как оценивает его другой герой, «Старик мудр, в своих рассуждениях, пожалуй, не уступает нашему Сократу или Софоклу. Основа его мудрости – житейский опыт и наследие предков, помноженное на прожитые им годы» (С. 238). И далее в тех же мотивах в последующих параграфах раздела. 

Очередь параграфов третьей части состоит в следующем: § 1. Охотничьи тропы Имыса; § 2. Всадники рассвета; § 3. В поисках табуна; § 4. Зезерах и Савириди; § 5. Возвращение Зезараха. Здесь наиболее активны и деятельны Имыс, Зезарах, Зекотль в качестве охотников, имеющих многолетний опыт взаимодействия с лесным богом, исполнения соответствующих ритуалов, формулирования требуемых позывов,  распознавания природных катаклизмов и построения нужных в лесу во время охоты жилищ. 

Вообще в ходе анализируемого повествования выстраивается определенная тематическая освещенность, затрагивается тема созвучия эпических полотен с хронологией этноса, с сегодняшним днем и с будущей предопределенностью этнического бытия. В целом, обращенность автора к национальному эпическому полотну в момент наступающей глобальной модернизации, технократии и гуманитарного кризиса заслуживает несомненной читательской благодарности. 

Использованная литература:

1. Чамоков, Т.Н. Зов предков [Текст]: исторический роман / Т. Чамоков. – Майкоп : Адыгейское республиканское книжное изд-во, 2016. – 557.

Опубл.: Хуако, Ф.Н. О новой книге Туркубия Чамокова // Литературная Адыгея. - 2017. - № 3. - С. 86-88.