In this work, F.N. Khuako on the material of research carried out by the Adyghe (Circassian) educator of the 19th century. Sultan Khan-Girey analyzes the facts of Russia's conquest of his native lands. The chronology of events available in the journalistic works of the analyzed author repeatedly intersects with a number of other Russian and foreign scientists, which helps the author of the current article to draw parallels and draw final conclusions about the reliability and professionalism of the works of the Adyghe educator.
Keywords: S. Khan-Girey, adyghe (cherkes)
(- В данной работе Ф.Н. Хуако на материале исследований, производившихся адыгским (черкесским) просветителем XIX в. Султаном Хан-Гиреем проводится анализ фактов завоевания Россией его родных земель. Хронология событий, имеющаяся в публицистических трудах анализируемого автора, неоднократно пересекается с целым рядом других российских и зарубежных ученых, что помогает автору текущей статьи проводить параллели и делать итоговые выводы о достоверности и профессионализме трудов адыгского просветителя.)
Ключевые слова: С. Хан-Гирей, адыг (черкес)
Возобновившаяся в современном социуме крымская тематика была достаточно часто упоминаемой как российскими, так и адыгскими учеными. Однако происходило это уже в постсоветский период преимущественно в статейном материале. Мы в пределах статьи не имеем возможности обратиться к его анализу, и потому лишь упомянем конкретику, наиболее полную по теме. Это монографическая работа кабардинских ученых Б. Мальбахова и К. Дзамихова «Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством» (Нальчик, 1996), несущая своеобразные размышления непосредственно по этому поводу. Но в целом напрямую ей исследований посвящено мало, она упоминается лишь косвенно.
По мнению современного писателя-краеведа Андрея Осташко, высказанного на страницах электронного Facebook, существует два варианта объяснения адыгскому приходу на кавказские земли. В соответствии с одной из них, адыгские прадеды примерно 5 тыс. лет назад прибыли из Малой Азии, образовав собой конкретную ветвь хаттов, что подтверждают языкознание и археология. Соответственно второму варианту от А. Осташко, определенная доля черкесов (в период V – IV тыс. до н.э., т.е. в эру Мегалитов) переместилась с енисейского побережья Красноярского края.
Другая доля народа, коей выступили кеты (хеты), а также прочие языково-приближенные к ним этнические группы, закрепилась на севере. Ученый уверен: для некоторого числа нации тогда препятствием выступили Кавказские горы. Они обосновались там, скомпоновав позже адыго-абхазские, нахско-дагестанские и, быть может, картвело-грузинские нации. Подобная модель у специалиста базируется преимущественно на лингвистических аналогиях. В итоге своих рассуждений А. Осташко упоминает также версию, по которой ряд адыгских исследователей к своим национальным прадедам причисляет синдо-меотских представителей. Однако в таком варианте А. Осташко сомневается, основываясь на кубанской топонимике индо-арийцев. Нередко выдвигаемую в научной литературе версию с антами он также считает «псевдо-» истиной. Таким образом рассуждает о происхождении адыгов современный историк, но есть возможность проследить вопрос в дореволюционных версиях.
В «Записках о Черкесии» адыгского просветителя XIX в. Султана Хан-Гирея, также рассуждающего о генезисе адыгов (в частности, кабардинцев) приводятся данные из разнообразных источников: и из устно-народных (преданий, сказаний), и из письменных сведений историков. Причем вторым автор книги уделяет наибольшее доверие. К ним относит писателя XVIII в. С. Богуша-Сестренцевича с его «Историей Тавриды» (1800) и военного историка XVIII в. С.М. Броневского, написавшего «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе» (М., 1823).
У С. Богуша-Сестренцевича С. Хан-Гирей обозначает версию о трех хазарских коленах, восставших против монархической власти. Правление сумело сохраниться, однако сила иссякла вследствие того, что множество участников боев выселились из страны, направившись и в Азию, и на равнинный Кавказ, населяемый их внуками по сей день. Как подчеркивает адыгский просветитель, они «известны под именем кабардинцев, что значит горский кабар, или живущий поблизости гор» [5: 151]. Аналогичную версию С. Хан-Гирей просматривает и у С.М. Броневского. Как здесь подытоживает С. Хан-Гирей, поскольку адыги (черкесы) в свое время располагались на Тавриде, считается признанным вариант о том, что данные кабары являлись непосредственно пращурами кабардинского племени адыгов.
Чаще всего в научных высказываниях применительно к историческим адыгам и к их международной политике упоминается век шестнадцатый. К примеру, особенно подробно ведет речь об этом периоде сайт «adygi.ru» в своем блоге «Черкесия, Абхазия и Крым» (http://adygi.ru/index.php?newsid=12868). Здесь речь шла об астраханских соседях. Моменты исторических проигрышей астраханского ханства сопровождались черкесской поддержкой. В частности, в 1532 г. адыги завоевали астраханцев, вследствие чего разместили во власти собственного представителя (хан Ямгурчей). Тем не менее, в 1550 г. произошло отвоевание данного населенного пункта казачьими силами, испугавшее и побудившее хана уйти к черкесам, создав там совместно с черкешенкой семью. Причем факт вступления крымских ханов в браки с черкешенками констатирует целый ряд исследователей XIX – XX вв. Однако уже в 1551 г. адыги доверили Ямгурчею престол вновь.
Оптимальные границы крымского взаимодействия с Черкесией наладились в момент вступления во власть хана Давлет-Гирея (годы правления: 1551 – 1577). Этот правитель знаменит собственными частыми нападениями преимущественно на соседнюю Русь. Воевал он за воспроизведение самостоятельности Астрахани, Казани, захваченных самодержцем Иваном IV в 1552 и 1556 гг. Ощутимо влияли на государственную политику при этом кабардинские княжеские семьи, в том числе, как рассказывает сегодня историк З.А. Кожев, – дом Идаровых, происходивший от Инала Нэху (Светлого / Сиятельного). Причем исходящая от сильных и агрессивных соседей внешне- политическая опасность в адрес кабардинской власти оказывалась весьма ощутимой. При этом астраханский регион не способен был выступить ощутимым противодействием османскому превосходству.
Иная мощь наступала из Сибири с напором на властное имущество Кипчака. Для большого князя Кабарды Кемиргоко Идарова (тестя царя Ивана IV) подобные наступления считались текущими трудностями стержневой сложности. Говоря словами С. Хан-Гирея, «Наконец, умножившиеся притеснения от крымцев принудили черкесов просить защиты от царя Ивана Васильевича Грозного и покориться его державе в 1552 году» [5: 92]. Определенный период выстроился в тишине. В ситуации сокрушения данной мощью Астрахани не одни адыги, но и другие кавказцы поверили, что теперь ими найден русский партнер, к тому же весьма отдаленный, чтобы блюсти безопасность. Однако это была стратегическая ошибка, ощутимо высветившаяся в последующие вековые десятилетия. После ухода царя в мир иной Россия, судя по всему, потеряла воздвигнутые им ориентиры.
При этом в ситуациях вышеописанного контакта даже у русского классика Н.В. Гоголя стал мелькать Крым со своими обитателями: «Давно еще, очень давно, когда блаженной памяти великая царица Екатерина ездила в Крым» [1: 118]. И вновь еще в этом же эпизоде Крым будет упомянут как место отбывания императрицы. Здесь вообще стоит отметить неединичное внимание классика к крымской теме. Так, в составе люда, шатающегося по всевозможным местам, знаменитый, «рассказывающий быль дьячок», рядом с «ляхами» и «литвинством» называет крымцев. Крымцы еще в целом числе эпизодов появятся здесь, у Гоголя. Либо оправдывающийся в своем монологе герой размышляет о перспективе ухода в Крым на заработок. Или в другой раз действующий персонаж направляет свой путь на Крым, идя через Черкасы. А Екатерина у Н.В. Гоголя особенно активна именно с крымцами, что позволяет подтвердить вывод о дореволюционной политике, имеющийся в «Кавказе» у М. Кандура: «Постепенно российские властители распространили свое влияние на южные степи. Петр Великий основное внимание уделял Каспию и Азову. Во внешней политике России все отчетливее проступало стремление к покорению Кавказа. Наивысшей точки активности эта политика достигла при Екатерине II. Она подчинила себе Крым, превратив правивших там ханов в своих марионеток» [2: 133].
Относительно действовавшей тогда формы правления в Черкесии предыдущих веков (без учета XIX в.) можно сказать так. Продолжала держаться и развивалась специфическая модель, которую А. Осташко определяет как демократическую, «наиболее близкую к славянской общинной – времён дохристианской Руси» [4]. Боевые заслуги вышеупомянутого князя К. Идарова, руководившего войсками зятя-монарха, не сумели расслабить конституционную тенденцию, присущую как Черкесии в целом, так и ее кабардинскому компоненту. Стержневым элементом избрания во властные структуры упрочилась индивидуальная отвага, почитаемая соплеменниками, а отнюдь не знатность в родословной. Конституция выстраивала силовое равенство отличных друг от друга княжеских дворов. Предполагались их относительно одинаковые возможности в велико-княжеском звании. Имелся в виду распорядок выборов очередного высшего владыки путем участия всего социального слоя, с учетом личных заслуг и свершений претендента как на боевом, так и на бытовом полях. По утверждению идущего из Турции в 40 – 60 гг. XVII в. Эвлия Челеби, любое адыгское племя располагало в своем пользовании чингизидом, намереваясь расположить на престоле Крыма собственного представителя. Расчет был на то, что после ухода такого дружественного активиста из племени он способен вступить в должность хана, что повлечет за собой явный приоритет для черкесов. Далее, уже в конце XVII в. прослеживается здесь массовое крестьянское восстание, в результате которого в некоторых западно-черкесских племенах оказалась низложена дворянская администрация.
В итоге была выстроена некая выборная форма демократического народовластия, воспроизводимая С. Хан-Гиреем так: «Чрез такое усилие простой класс, то есть вольные земледельцы, в вышеупомянутых трех племенах наконец достиг до возможности разрушить и власть дворян, над ними господствовавших, которые, гордясь своим происхождением, не прибегая к такому роду усиления, пребывали долгое время в совершенной беспечности» [5: 210]. Иная территория, наименование коей позволяет нам обнаруживать здесь адыгские корни, есть Кабарта, являвшая собой одну из речных ветвей Бельбека. При раскапывании здесь Пампукая, заселявшегося кабардинцами на протяжении северного предела Феодорского имения, А. Осташко трактует находку. Это нестандартный для таврической культуры сбор сосудов из керамики, а также штамп из глины, содержащий солярный символ. Явные идентичности данным археологическим предметам ученые обнаруживают при кавказских раскопках.
Реально обезврежены в таком случае и пламя, и сабля, реально обессилены любые показные прожекты, поскольку, как свидетельствовал русский историк конца позапрошлого – начала прошлого веков И.Н. Клинген, были разбиты напрочь древние обычаи, практически бесследно пропала древняя цивилизация. «Только наука, как отражение коллективной опытности всех времен и народов, только наука, дающая точное знакомство со всею совокупностью разнообразнейших условий этой многострадальной страны, может служить путеводной звездой при отыскании почетного исхода, достойного великого народа» [3]. Причем захватническую миссию при этом в рассуждениях И.Н. Клингена, как, впрочем, и в реальной истории, стандартно исполняет русский народ, от лица которого высказывается автор: «Удалив из страны черкесов в силу общих государственных соображений, мы взяли на себя тяжелый нравственный долг удовлетворить цивилизацию за утраченные силы и за погибшую культуру, которая копилась 3000 лет, а погибла в 30 лет под напором чудовищно-творческой силы природы, уже несдерживаемой опытной и сильной рукой аборигена» [3].
Как свидетельствует о данном историческом событии традиционная российская историография, один из генералов в этих событиях адмирал М.П. Лазарев есть один из наиболее знатных и доблестных мореплавателей национального флота, первооткрыватель в путешествиях. Ему удалось вложить крупную лепту в прогресс отечественного Морфлота. Индивидуально им либо с его присутствием оказались обнаружены многие тихоокеанские острова, а также Антарктида. При этом турецко-крымская опасность, как и ее способы противостояния, соответственно русским авторам, фактически не учитывались.
Достаточно выразительно описывает происходящее на исторической арене цитируемый историк И.Н. Клинген: «60 лет употребила русская армия для того, чтобы ценой невероятных страданий, усилиями неслыханного героизма, завоевать нам эту страну. Сотни миллионов рублей затрачены, сотни тысяч жизней загублены, а теперь эту страну снова нужно брать с бою, как в то первобытное время, когда еще в ней не было человека. Как тогда, так и теперь, от горных ледников до самого моря, властно и громко звучит песня торжествующей природы, в конец заглушая жалкий лепет жалкой колонизации» [3]. Подобным образом И.Н. Клинген воспроизводит захватчика.
Для большей объективности приведем некоторые сведения и о защитнике. Как его описывал просветитель XIX в. Каламбий, «Слава героя была заманчивее для адыга всех мирских благ. Черкесов-адыгов в истории прославили два качества: воинственность и благородство» [4]. Однако помимо ратных черт характера проживающему на плодотворных территориях черкесу веками присуждают черты фермерские (как аграрные, так и скотоводческие).
В первую очередь, здесь предполагается умение горца возделывать землю и выращивать растительность. Любой кавказский этнос изначально способен мастерски обрабатывать и взращивать не только зерновую, но и фруктовую продукцию, как то: груша, хурма, яблоко, виноград, ореховое разнообразие. Юго-восточное крыло черкесов, по свидетельству историка И.Н. Клингена, на земле работало с хлопком, своеобразный тип лебеды предназначался у них для селитровой добычи. К тому же медовый аромат тоннами уходил за рубеж: «Их защитные насаждения вдоль рек, живые изгороди, лесные опушки кругом полей, древесные группы для затенения, воздушные силосы из листьев и ветвей – все вызывает одобрение агрономов» [3].
Подобным путем древесные предпочтения кавказцев А. Осташко объясняет тем, что доиндоевропейская мегалитическая культура иберов балкано-кавказского крыла обитала веками в пространной Евразии: «А первые, кто столкнулся с иберами, – это были кельты, они переняли поклонение деревьям и мегалитам, а также частично танцы» [4]. Тем самым налицо столетиями выкованная в таком поклонении техника гигиены от простуды. В частности, этому подчинены: расположение строений, водоснабжение, планирование технических действий по часам и по сезонам соответственно участку расположения, – «все возбуждает удивление среди гигиенистов. Их плуги и рала, их выносливые горские семена были замечательно приспособлены к местным условиям» [3].
Во-вторых, в фермерском отношении успешен и черкес-скотовод. Выращивание домашних животных производилось в больших масштабах. Как иллюстрирует данную личностную отнесенность С. Хан-Гирей, в ходе расположения турков на анапском побережье, часто адыги, обитающие в кубанских верховьях, посредством речного течения приносили и приводили выращиваемую ими продукцию. Из молочного сырья готовился качественный сырный продукт. Весь черкесский экспорт занимал, «по тогдашним деньгам (считая только один таманский рынок и Каплу), до двух миллионов рублей» [3]. И потому С. Хан-Гирей считает, что в его время, при распространении в данном регионе мира и безмятежности, водные трассы, более дешевые по сравнению с дорогами, способны были бы содействовать успешной торговле. Называет при этом автор реку Кубань «величайшим облегчением» [5: 54].
И потому, опираясь на эти, порой несколько субъективные, но весьма внимательные наблюдения и искренние суждения адыгского просветителя Султана Хан-Гирея, нам остается только прослеживать их детали в сегодняшнем Крыме и надеяться на дальнейшее, более внимательное, изучение региона с точки зрения именно подобных трудов.
Список литературы
1. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений и писем. – Т.1. – М.: Наука, 2003.
2. Кандур М.И. Кавказ. Историческая трилогия: В 3 тт. – М.: Кандиналь, 1994. – 336 с.
3. Клинген И.Н. Основы хозяйства в Сочинском округе (1897 г) / Сост. С.Хотко (сайт «Адыгэ Хэку») // http://www.natpressru.info/index.php?newsid=11273
4. Осташко А. Черкесы и Крым // https://www.facebook.com/permalink.php?id=248633771877008&story_fbid=572421926164856
5. Хан-Гирей С. Записки о Черкесии. – Нальчик: Эльбрус, 1992.