Действительно, лишь глаза в глаза возможен такой открытый диалог культур, который происходит на страницах недавно вышедшего в Адыгейском республиканском книжном издательстве сборника произведений Анатолия Пренко «Глаза в глаза» (2007). При этом писатель, будучи лауреатом Государственной премии Республики Адыгея, выдерживает обязательный в социальных условиях нашей государственности этический код – установку на межнациональную гармонию в обществе. Практически каждая повесть, рассказ или заметка, представленные в книге, несут предельно положительный заряд доброго отношения автора к адыгам, что доказывается его искренним интересом к их истории и традициям, его прекрасной осведомленностью в этих деталях и даже порой неподдельным восхищением древней мудростью соседнего этноса, – восхищением, проявляющимся в приведении целого ряда народных пословиц и поговорок (порой на адыгейском языке с дословным авторским
переводом). Можно утверждать, что на протяжении всего повествования имеет место обращение к традициям прошлого, к мудрости и незыблемости существовавших веками этических и социальных ориентиров.
Стержневая художественная особенность всей книги, которая осознается с начальных строк первой повести «Глаза в глаза», – это немедленно возникающее ощущение «узнаваемости», причем узнаваемости многогранной – и психологической, и бытовой, и социальной. Так, в первом абзаце текста присутствует живое описание ощущений, знакомых по коридорам родного университета – АГУ, а в абзаце втором – непосредственное упоминание одной из черемушкинских остановок, столь известных нам, майкопчанам. И далее по всему тексту – улицы с их до сих пор функционирующими названиями (Краснооктябрьская, Первомайская), кафе и рестораны с их ныне действующим меню («Дышепс», «Астория»), загородные природные объекты с их имеющимся ландшафтом (река Белая и ее набережная) – все такое до боли знакомое и потому дорогое, что уже погружает читателя в психологическую атмосферу, по-настоящему родную. Мельчайшие подробности майкопской городской жизни и архитектуры свидетельствуют о том, что автор сам не раз ходил по этим улицам, отдыхал в этих скверах, дышал этим воздухом и любовался этими пейзажами, до такой степени известными любому майкопчанину, сидел на этих скамейках и беседовал с этими людьми. Причем, применительно к людям города и республики степень достоверности еще и «набирает обороты».
Узнаваемыми в произведениях можно считать и обозначаемые автором социальные проблемы. К примеру, столь болезненная для современной интеллигенции общественная тенденция – «все честные преподаватели нищие, настоящая голь» (1; С. 10).
А.Пренко, посвятивший свой сборник актуальнейшей на сегодняшний день для всех существующих в нашем обществе этносов тематике – проблемам нравственности, выстраивает на страницах своих произведений целую желанную систему морально-этических установок, практически адаптированных им к условиям республиканской реальности и потому более приближенных к действительности. К примеру, в рассказе «По законам гор» четко просматриваются жизненные принципы наших современников-земляков, занятых в таком порой жестоком процессе, как современный бизнес, о чем повествует, основываясь на собственном опыте, действующий предприниматель. Здесь также все максимально узнаваемо, в том числе и «хищный блеск в глазах» бизнесмена, намеревающегося «кинуть» партнера, и его жизненная позиция, столь известная членам современного «рыночного» социума: «Как стать богатым? Очень просто! Кого-то обмануть, у кого-то отнять или уворовать – другого пути нет! Закон физики – в одном месте убывает, в другом прибывает. Оттяпать же у государства, стибрить у богача, обвести их вокруг пальца – дело чести, доблести и геройства» (1; С. 87). Но, к счастью, здесь все же присутствует и архетип данного персонажа – предприниматель-повествователь, убедительно отвечающий воодушевленному собственной наглостью собеседнику: «Кто желает чужого, в конечном счете теряет свое» (1; С. 87). И народная мудрость «Каждому воздается по делам его» в качестве определяющего судьбу закона реализуется впоследствии в жизни порядочного предпринимателя.
Вообще персонажи представленных произведений порой весьма узнаваемы, а иной раз являют собой героев, которых автор, а с ним и читатель, искренне хотели бы видеть в современном социуме. К примеру, уже на второй странице повести «Глаза в глаза» появляется идеальный с точки зрения любой девушки герой – молодой человек, рыцарь Лауркан, заплативший за проезд понравившейся ему незнакомки. Здесь можно говорить о некоторой субъективности автора, несколько идеализирующего адыгскую молодежь. К сожалению, сегодня знаменитое благородство кавказских мужчин немного исчерпало себя, и автор статьи, как представитель этого этноса, осмеливается утверждать, что рыцарские личностные качества чаще можно наблюдать в живущих на юге носителях русской культуры. Увы, Анатолий Савельевич, нам, местным женщинам, виднее… Так и одна из героинь повести Саида утверждает, что «от адыгейских парней, особенно тех, которым под и за тридцать, надо держаться подальше» (1; С. 10).
Писатель на протяжении всех произведений справедливо не желает отказываться от существующего национально-этнического и межэтнического коммуникационного опыта. Не ограничиваясь его элементарным описанием, автор порой размышляет, анализирует и трактует, вплоть до попытки психологически мотивированного объяснения в условиях республиканской реальности основного мусульманского закона семейной жизни – многоженства – на примере современной семьи («Обмелевшая река»): «Руслан любит обеих женщин, внимание свое делит между ними поровну. Кредо его жизни: принуждением можно сделать дело на треть, любовью – на все сто; если хочешь быть любимым, сам люби; мужчине грех обижать женщину, тем более ту, которая ему доверилась» (1; С. 80).
Таким образом, в представленном издании во главу угла действующими героями и, соответственно, самим автором часто ставится этнографический колорит и национальный характер. Автор, сам живущий среди адыгов, раскрывает разнообразные грани жизни соседей, изначально беря за моральную основу национальный кодекс чести адыгов – адыгэ хабзэ, в соответствии с которым выстраивается тактика поведения персонажей – носителей различных культур, что, несомненно, свидетельствует об искреннем уважении писателя к сформулированной предками адыгов системе ценностей, – уважении, проявляющемся на протяжении изложения всех произведений издания.
Это направление на отображение межэтнического позитивного взаимовлияния можно считать свойственной для данного авторского стиля художественной тенденцией – линией интенсивного наполнения сюжета и системы характеров этническим колоритом, национальной философией и психологией в их современном понимании. Разрешение многих проблем, в настоящее время тревожащих общество, северокавказскому автору Анатолию Пренко видится именно в сохранении традиций прошлого, в неизменном следовании накопленному тысячелетиями народному опыту (на котором основаны многие описываемые им народные обычаи), в возрождении высоких общечеловеческих ценностей морали и нравственности.
Одновременно в прозе А.Пренко просматривается во всей сложности и индивидуальность душевного мира, жизненная позиция автора-повествователя. Причем активность авторской личности порой чрезвычайно высоко преобладает над событийным материалом. К примеру, один из рассказов («По законам гор») завершается философскими рассуждениями писателя о смысле жизни, непосредственно относимыми к современной действительности: «Как мы живем? Во лжи, лени, распутстве, без любви к ближнему. Разве такая жизнь достойна человека?! А ведь жизнь у нас такая короткая и может оборваться уже сегодня, сейчас!» (1; С. 92). В то же время ощутимый пласт лиризма находит выражение не только в собственно лирических ситуациях, в раздумьях, суждениях и прямых оценках писателя, также он в самой интонации изложения, в общей атмосфере светлого позитива, проникающего в детали картин и эпизодов.
Литература:
1. Пренко А.С. Глаза в глаза: Повести, рассказы, встречи. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2007. – 168 с.
переводом). Можно утверждать, что на протяжении всего повествования имеет место обращение к традициям прошлого, к мудрости и незыблемости существовавших веками этических и социальных ориентиров.
Стержневая художественная особенность всей книги, которая осознается с начальных строк первой повести «Глаза в глаза», – это немедленно возникающее ощущение «узнаваемости», причем узнаваемости многогранной – и психологической, и бытовой, и социальной. Так, в первом абзаце текста присутствует живое описание ощущений, знакомых по коридорам родного университета – АГУ, а в абзаце втором – непосредственное упоминание одной из черемушкинских остановок, столь известных нам, майкопчанам. И далее по всему тексту – улицы с их до сих пор функционирующими названиями (Краснооктябрьская, Первомайская), кафе и рестораны с их ныне действующим меню («Дышепс», «Астория»), загородные природные объекты с их имеющимся ландшафтом (река Белая и ее набережная) – все такое до боли знакомое и потому дорогое, что уже погружает читателя в психологическую атмосферу, по-настоящему родную. Мельчайшие подробности майкопской городской жизни и архитектуры свидетельствуют о том, что автор сам не раз ходил по этим улицам, отдыхал в этих скверах, дышал этим воздухом и любовался этими пейзажами, до такой степени известными любому майкопчанину, сидел на этих скамейках и беседовал с этими людьми. Причем, применительно к людям города и республики степень достоверности еще и «набирает обороты».
Узнаваемыми в произведениях можно считать и обозначаемые автором социальные проблемы. К примеру, столь болезненная для современной интеллигенции общественная тенденция – «все честные преподаватели нищие, настоящая голь» (1; С. 10).
А.Пренко, посвятивший свой сборник актуальнейшей на сегодняшний день для всех существующих в нашем обществе этносов тематике – проблемам нравственности, выстраивает на страницах своих произведений целую желанную систему морально-этических установок, практически адаптированных им к условиям республиканской реальности и потому более приближенных к действительности. К примеру, в рассказе «По законам гор» четко просматриваются жизненные принципы наших современников-земляков, занятых в таком порой жестоком процессе, как современный бизнес, о чем повествует, основываясь на собственном опыте, действующий предприниматель. Здесь также все максимально узнаваемо, в том числе и «хищный блеск в глазах» бизнесмена, намеревающегося «кинуть» партнера, и его жизненная позиция, столь известная членам современного «рыночного» социума: «Как стать богатым? Очень просто! Кого-то обмануть, у кого-то отнять или уворовать – другого пути нет! Закон физики – в одном месте убывает, в другом прибывает. Оттяпать же у государства, стибрить у богача, обвести их вокруг пальца – дело чести, доблести и геройства» (1; С. 87). Но, к счастью, здесь все же присутствует и архетип данного персонажа – предприниматель-повествователь, убедительно отвечающий воодушевленному собственной наглостью собеседнику: «Кто желает чужого, в конечном счете теряет свое» (1; С. 87). И народная мудрость «Каждому воздается по делам его» в качестве определяющего судьбу закона реализуется впоследствии в жизни порядочного предпринимателя.
Вообще персонажи представленных произведений порой весьма узнаваемы, а иной раз являют собой героев, которых автор, а с ним и читатель, искренне хотели бы видеть в современном социуме. К примеру, уже на второй странице повести «Глаза в глаза» появляется идеальный с точки зрения любой девушки герой – молодой человек, рыцарь Лауркан, заплативший за проезд понравившейся ему незнакомки. Здесь можно говорить о некоторой субъективности автора, несколько идеализирующего адыгскую молодежь. К сожалению, сегодня знаменитое благородство кавказских мужчин немного исчерпало себя, и автор статьи, как представитель этого этноса, осмеливается утверждать, что рыцарские личностные качества чаще можно наблюдать в живущих на юге носителях русской культуры. Увы, Анатолий Савельевич, нам, местным женщинам, виднее… Так и одна из героинь повести Саида утверждает, что «от адыгейских парней, особенно тех, которым под и за тридцать, надо держаться подальше» (1; С. 10).
Писатель на протяжении всех произведений справедливо не желает отказываться от существующего национально-этнического и межэтнического коммуникационного опыта. Не ограничиваясь его элементарным описанием, автор порой размышляет, анализирует и трактует, вплоть до попытки психологически мотивированного объяснения в условиях республиканской реальности основного мусульманского закона семейной жизни – многоженства – на примере современной семьи («Обмелевшая река»): «Руслан любит обеих женщин, внимание свое делит между ними поровну. Кредо его жизни: принуждением можно сделать дело на треть, любовью – на все сто; если хочешь быть любимым, сам люби; мужчине грех обижать женщину, тем более ту, которая ему доверилась» (1; С. 80).
Таким образом, в представленном издании во главу угла действующими героями и, соответственно, самим автором часто ставится этнографический колорит и национальный характер. Автор, сам живущий среди адыгов, раскрывает разнообразные грани жизни соседей, изначально беря за моральную основу национальный кодекс чести адыгов – адыгэ хабзэ, в соответствии с которым выстраивается тактика поведения персонажей – носителей различных культур, что, несомненно, свидетельствует об искреннем уважении писателя к сформулированной предками адыгов системе ценностей, – уважении, проявляющемся на протяжении изложения всех произведений издания.
Это направление на отображение межэтнического позитивного взаимовлияния можно считать свойственной для данного авторского стиля художественной тенденцией – линией интенсивного наполнения сюжета и системы характеров этническим колоритом, национальной философией и психологией в их современном понимании. Разрешение многих проблем, в настоящее время тревожащих общество, северокавказскому автору Анатолию Пренко видится именно в сохранении традиций прошлого, в неизменном следовании накопленному тысячелетиями народному опыту (на котором основаны многие описываемые им народные обычаи), в возрождении высоких общечеловеческих ценностей морали и нравственности.
Одновременно в прозе А.Пренко просматривается во всей сложности и индивидуальность душевного мира, жизненная позиция автора-повествователя. Причем активность авторской личности порой чрезвычайно высоко преобладает над событийным материалом. К примеру, один из рассказов («По законам гор») завершается философскими рассуждениями писателя о смысле жизни, непосредственно относимыми к современной действительности: «Как мы живем? Во лжи, лени, распутстве, без любви к ближнему. Разве такая жизнь достойна человека?! А ведь жизнь у нас такая короткая и может оборваться уже сегодня, сейчас!» (1; С. 92). В то же время ощутимый пласт лиризма находит выражение не только в собственно лирических ситуациях, в раздумьях, суждениях и прямых оценках писателя, также он в самой интонации изложения, в общей атмосфере светлого позитива, проникающего в детали картин и эпизодов.
Литература:
1. Пренко А.С. Глаза в глаза: Повести, рассказы, встречи. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2007. – 168 с.
Опубл.:
Хуако Ф.Н. "Глаза ... // Этнические и межэтнические проблемы современного российского общества: Международная научно-практическая конференция. – Пенза: Приволжский Дом знаний, 2008. – 172 с. – С. 149-151.
Хуако Ф.Н. "Глаза ... // Этнические и межэтнические проблемы современного российского общества: Международная научно-практическая конференция. – Пенза: Приволжский Дом знаний, 2008. – 172 с. – С. 149-151.