Уточним и мы ряд деталей по той же теме. Печатное дело в целом базируется на искреннем влечении, позыве личности к данным и к их трактовкам: как к прагматическим, так и к философским; как к фактам, так и к размышлениям. Стремящийся к обмену информацией индивид не всегда находит способы устного общения. В ситуациях их отсутствия он обращается к рукописным, а после – и к печатным информационно-коммуникационным средствам. В подобном прогрессе ему нередко оказывают содействие государственные схемы по стандартизации документооборота и политика по смене рукописи печатной продукцией. В целом же такой труд, как и любая другая творческая деятельность, предполагал наличие самозабвенной отдачи и любви к своему этносу, сочетающихся с немалым интеллектуальным и психологическим уровнем. Была востребована определенная логика действий, но требовались и пафосная увлеченность, умение погрузиться в сферу познания с целью достойной адаптации к планетарному сообществу, имеющего многовековую публикационную технологию.
В Древнем Риме, как признают исследования, ведущие отчет с I в. до н.э., стержневым средством распространения информации были определенные записи на обмотанных гипсовым материалом частях дерева, то есть новостные хроники, обозначавшиеся как Akta Senatus, Akta diurna populi. Подобный узкий папирусный, бумажный либо пергаментный пояс, скрученный в трубу, являл собой так называемый свиток. Дублировавшиеся повторы подобных тканевых кусов с определенным набором новостных сведений распространялись среди функционировавших работников, ответственных за те или иные властные структуры древнеримской системы. Такой свиток уже в III – IV вв. той же цивилизации находит замену в скомпонованных в целое фрагментов папируса либо небольших досок, натертых воском и имеющих форму книги. Подобный печатный продукт копировали и приумножали тираж посредством банального и трудоемкого списывания. Средневековый период обозначил активность религиозных служителей, церковных и монастырских работников в производстве и распространении книги (в то же время и летописи). Данное текстовое повествование было возможно и на обработанной определенным методом животной шкурке. Тем не менее подобная технология оказывалась в итоге достаточно затратной, оттого она не могла оказаться применяемой для распространения новостной хроники в публичном масштабе.
И начальным методом именно публичного (то есть множественного) производства печати признается так называемая гравюра на дереве (то есть ксилография). Поясним данную технологию. Бумажный фрагмент с нанесенными на него тушью знаками, символами подносили и присоединяли к дощечке дерева. Будучи смазанным рисовой пастой, благоприятно поглощающей тушь, эта доска приобретала полное отображение текста. Затем с деревянной доски аккуратно состригался непропитанный тушью тонкий пласт. Такой шаг был окончательным на предварительной стадии. Уже непосредственно на стадии печати стоящие буграми знаки, символы спрыскивались тушью посредством специфического венчика, затем дощечку подносили и присоединяли к бумажному фрагменту, а он, в свою очередь, уже напрямую воспроизводил текст. Мощные нажимы здесь не требовались. Причем матрица была способна откладываться и применяться впоследствии, что делало ее адекватной на века. Начальным вариантом печатного продукта (в частности, книги) считается текст, изданный вышеописанной технологией с 704 по 751 гг. в Корее.
Стартовым периодом печатного дела на российских просторах считается середина XVI столетия (1553 г.), когда в рамках религиозной активности понадобилось существенное число соответствующей литературы. Покорявший планетарные просторы (Казань и т.п.) правитель видел необходимость в возведении присоединяемых землях христианских церквей. А это, в свою очередь, потребовало срочного введения и большей активизации печатного дела в России. «19 апреля 1563 года на печатном дворе начато, а 1 марта 1564 года окончено печатание первой в Великой Руси печатной книги. Выдающимся памятником, положившим начало русскому книгопечатанию, является «Апостол», напечатанный в 1564 году в Москве Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем» [3, с. 10]. Российский социум реагировал на подобные тенденции налаживанием и выпуском более мобильной продукции – стартовых средств массовой информации. Начиная с XVII в. светский, обладающий властью класс здесь время от времени готовил и выпускал новостные и аналитические летописи: писавшиеся от руки «Куранты» иногда становились «Вестовыми письмами», «Столбцами». Подобным образом налаженное производство являло собой своеобразный газетный прообраз, нацеленный на монарха, его свиту и социальный слой. Убежденный подобным производством в декабре 1702 г. Петр I распорядился положительно в вопросе об издании типографским способом первой подлинной газеты в России. Впоследствии, уже с оставшимися позади петровскими реформами, активизировался стремительный культурный, а с ним и издательский прогресс. На стыке певого десятилетия 18 в. возникали и завоевывали социум начальные газетные пробники, называвшиеся «Ведомости». Причем данным периодом (1708 – 1710 гг.) датируется такое существенное и судьбоносное явление в отечественном издательстве, как распространение пришедшего на смену кириллице гражданского шрифта.
Причем обще- цивилизационный печатный продукт потребовал изнурительной, длительной и тщательной стези от составляющих территориальную специфику ветвей. В 1809 г. по указу Александра I было принято заключение об учреждении издательств в ряде округов, включая Северный Кавказ. Здесь следует отметить, что уже в конце XIX – начале XX вв. регион входит в период усиленного вырабатывания экономических условий капитализма. Одновременно появление северокавказского печатного дела предварялось приходом письменности, основанной на доминирующих (помимо русского) национальных языках региона. По ходу завоевания капитализмом своих высот и приобретения буржуазным классом своих позиций листок тех или иных СМИ, а также присутствующие на нем данные начали получать статус информационного продукта. При этом на стыке столетий глобально видоизменилась тематическая направленность публикаций, которые существенное число своих строк начали посвящать социально-обусловленному тону. Тематикой этой заряжаются, принимают ее в оборот как местные, так и русские интеллигенты. Становящийся более мощным процесс разделения труда, наращивание рабочего слоя и выстраивание ячеек в ущерб общине, – все это предопределило выработку малораспространенных прежде типов занятия, совокупность коих требовалась в ходе выковывания и распространения СМИ-продукции. Революционный накал призывает к непомерным граням. Упрочивается и, одновременно, прогрессирует промышленный оборот печатных СМИ, значительную часть из которых являют газеты. Имеют место быть и издания менее мобильные, но более основательные, такие, как журналы «Записки бальнеологического общества в Пятигорске» (1898 г.), «Грозненский торгово-промышленный бюллетень» (1902 г.), «Пятигорский листок» (1904 г.) и т.д.
Тем не менее вышедший в октябре 1917 г. Декрет о печати ставит ощутимые издательские пределы. Совнарком РСФСР, будучи правящим механизмом, нередко тормозит, порой уничтожает и наказывает: «литература и газеты объявляются срочным военным грузом и подлежат отправке в первую очередь без малейшей задержки» (Постановление ВЦИК от 16 мая 1919 г.) [3, с. 20]. В выстраиваемые после революции времена трансформация имевшейся хроникальной материи, толкование событийных порывов в жизни действующих членов общества фактически целиком утверждаются властным нравом соответственно историческому периоду. Причем провозглашаемое в коммунистическом праве упразднение вербального контроля и предоставление воли в слове в ходе выстраивания свежего мироздания, так и не удалось наладить в обществе.
Наибольшее число публикаций на Северном Кавказе имело место впоследствии (в конце 20-х – начале 30-х гг. ХХ в.). В частности, выстраивание продуктивного печатного (именно книжного) дела было обусловлено вновь тем же этапом политизированности, идеологизированности издаваемого печатного плода. При этом, как и во всей стране, стержневым средоточием идеи выступала коммунистическая партия, которая провозглашала постороннюю, уходящую от человека плоскость и отдаляла ее от любого, всевозможного человеческого инструментария. Строки таких изданий содержали вопросы как хронологии и этнологии, так педагогики и методики в национальном обществе. Причем в соответствии с распоряжением юго-восточного Революционного совета армии труда (октябрь, 1920 г.) транспортировка печатных изданий и требуемого для него материала обязана была осуществляться «по железным дорогам, водным и шоссейным путями, через посред¬ство гужевого транспорта, конных и пеших курьеров» [3, с. 20]. Средоточием публикационной активности при этом в северокавказском регионе признается г. Владикавказ, содержащий при этом семь издательств, а в целом в Терском регионе тогда функционировало примерно двадцать издательских учреждений. Многонациональность местного социума предполагала обязательное право любого из этносов на свою национальную хронику, на свой менталитет и его языково-культурное оформление. Именно в такой направленности в СМИ-продуктах работали интеллектуальные кадры. К примеру, в газете «Казбек» словотворчеством занимались Ю.Кази-бек Ахметуков, Цомак Гадиев и пр., нередко настроенные на острое осмысление бюрократии и социальной стези своей современности. Либо, в частности, одним из выдающихся просветителей в ингушском самосознании считается Магомет Джабагиев, солидный и рассудительный активист, одновременно и экономист аграрной ветви, и гуманитарий, имевший публикации в авторитетных тогда отечественных публикациях («Правда», «Каспий», «Земледельческая газета», «Горская жизнь» и пр.). Происходившее благодаря таким активистам усиление этнического самопонимания, спаянность хроникальных фатумов местной публики с национальной территорией предполагали прогрессирование СМИ-конструкций для проживающего на соответствующей территории народа. Регионально расположенные печатные производства обязаны были принимать во внимание усиленную заинтересованность собственной клиентуры как в местных, так и в глобальных ракурсах. Северокавказскому печатному делу удалось сберечь, адресовать последующим поколениям имеющиеся в этносознании ресурсы в их полном объеме, в неизменной оформленности и содержательности, что плодотворно проявлялось на протяжении всего последующего столетия вплоть до нового века и требует дальнейшего рассмотрения.
Список литературы
1. Малявина Г.И. История создания типографии губернского правления // Вестник Ставропольского госуниверситета // http://vestnik.stavsu.ru/49-2007/04.pdf СС. 24-26.
2. Смирнов В.В. Донской временник: Краеведческий библиотечно-библиографический журнал // http://www.donvrem.dermartology.ru/Files/article/m20/0/art.aspx?art_id=409.
3. Хуако З.Ю. От письменности – к книжной культуре: Монография. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2008. – 248 с.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Печатное дело... // История и культура народов Кавказа: Мат-лы Международной научно-практической конференции, посвященной 140-летию М.Э.Джабагиева. – Назрань: ООО «КЕП», 2016 (сент.). – 376 с. – С. 336-344