Хуако Ф.Н. Проблема авторства... (ГЛАВА I)

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПРОЗЫ АСКЕРА ЕВТЫХА И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ПОВЕСТЬ 60-х – 80-х гг.

Нам представляется целесообразным начать анализ адыгейской лирической прозы с рассмотрения произведений талантливого писателя А.Евтыха, так как именно он стоял у истоков лирической повести в адыгейской литературе. Его первая повесть «Мой старший брат» явилась образцом лирической прозы в адыгейской литературе. Повесть вышла в 1941 году и представляла собой попытку писателя изобразить революционное прошлое народа посредством лирического «я» главного героя.

Она рисует яркую картину жизни адыгейского аула в период становления советской власти и годы нэпа. Повествование ведется от лица автора, но мы воспринимаем его как голос главного героя. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что один из признаков лирической повести -- наличие голоса автора или рассказчика -- присутствует здесь в полной мере. Адыгейский писатель Д.Костанов характеризует эту черту так: «В повести «Мой старший брат» А. Евтыха ломка внешней благозвучности фразы усугубляется -- форма повествования от первого лица определила преобладание разговорной интонации» (Костанов Д. Адыгейская литература 30-х и начала 40-х годов // Вопросы истории адыгейской советской литературы. -- В 2-х кн. -- кн. 1. -- Майкоп, 1979. -- С.72). Благодаря этой художественной особенности главный герой может говорить с самим собой, с окружающими его людьми и даже с животными, и посредством этой внутренней речи мы понимаем и оцениваем все то, что происходит в душе мальчика и в окружающем его мире, правда, наши впечатления в какой-то степени необъективны -- они окрашены мировосприятием и мироощущением главного героя. Итак, круг замыкается, и лирический герой раскрывается в большой степени благодаря своим впечатлениям об окружающей действительности. Важное значение внутренней речи героя придает М. Храпченко: «Внутренняя речь выполняет значительную роль в познании действующими лицами самих себя. Она неизменно возникает тогда, когда герой стремится проанализировать свои чувства, намерения, поступки. С помощью внутреннего монолога писатель передает процессы внутреннего самоопределения личности» (Храпченко М. Художественное творчество, действительность, человек. -- М., 1976.- С. 121).

Эту особенность лирической прозы положительно оценивает и Х.Тлепцерше -- адыгейский прозаик и критик, считая, что данный художественный прием удается А. Евтыху в его произведениях: «Возможности внутреннего монолога, «лирической исповеди» прекрасно использованы А. Евтыхом. Такой глубины анализа психологии личности и через него анализа общественных закономерностей, сложнейших событий революционной эпохи к тому времени не знала ни адыгейская, ни вся северокавказская новописьменная проза» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991.- С.40).

Еще один из признаков лирической прозы -- отсутствие последовательного, насыщенного событиями сюжета -- подтверждает новизну повести. Основное внимание рассказчика здесь уделяется личности -- личности развивающейся, растущей, размышляющей. Вместо того, чтобы следить за раскрытием сложного сюжетного узла, мы наблюдаем за процессом нравственного становления мальчика-подростка, а вместе с ним -- за духовными переменами, происходящими в обществе. Никаких захватывающих дух читателя событий в повести не происходит -- просто обычная адыгейская семья живет своей жизнью, в ней растет и взрослеет обычный ребенок. Мастерство писателя в том и проявилось, что он сумел с помощью кажущейся простоты отразить во впечатлениях ребенка все сложности и перепетии неспокойного и жестокого времени.

Главный герой повести -- одиннадцатилетний мальчик Мурат. Его семья -- одна из беднейших в ауле. Отец Мурата, Барыч -- человек, измученный тяжелым трудом, уставший от жизни, а потому жесткий и скупой. Вот что он говорит о себе: «Такие люди, как я, выбрали вилы на всю жизнь. Такая жизнь меня извела» (Еутых А. Сшынахьыжъ. -- Мыекъуапэ, 1992.- Н.12). (Здесь и далее перевод наш. --  Ф. Х. )

Примечательно то, что советская власть уже установлена, однако не исчезли бедность и социальная несправедливость. А. Евтых не сглаживает этих противоречий, а рисует их во всей их неприглядности. Все члены семьи -- отец, мать, сестра Мурата Ася и он сам, -- работают от зари до зари, однако это не улучшает их жизни. Семья продолжает жить в бедности. Все их богатство -- это старая, ленивая лошадь, которую подарил им богатый родственник только потому, что ему самому она уже не нужна была в хозяйстве. За этот «подарок» Барыч и Мурат вынуждены расплачиваться своим трудом. Отец бережет лошадь и отдает ей всю лучшую еду, которая есть в доме: «Отец сам согласен впрячься в телегу вместо лошади» (Там же. -- С.14). В этой фразе отчетливо слышится отчаяние бедняка, для которого больная и немощная лошадь -- это единственная надежда на выживание. Таким образом, автор ясно дает понять, что провозглашенное большевиками, пресловутое «социальное равенство» в жизни оказывается очередным лозунгом, так как фактически продолжает жить и процветать эксплуатация человека человеком.

Следуя велениям того времени, автор заставляет своих героев бороться за социальную справедливость. Ярким воплощением революционного борца стал образ Яхьи -- старшего брата Мурата. Яхья был красногвардейцем и погиб при странных обстоятельствах. Однажды ночью он ушел из дома с русскими товарищами и больше не вернулся. Через три месяца в лесу нашли человеческие останки, завернутые в шинель Яхьи... Мурат часто задает себе и взрослым вопрос о том, кто убил брата, но никто не может на него ответить. Родители же считают его еще недостаточно взрослым для таких разговоров. Мальчик очень любил своего брата, от встреч с ним у него остались смутные, но теплые воспоминания. Не зря же он говорит: «Я хорошо помню его. Многие его слова запали мне в сердце. Они кажутся мне вкрапленными в душу. Как мать сажает фасоль в землю, так и слова брата попали в мое сердце» (Там же. -- С.17). Мурат и его сестра Ася часто вспоминают Яхью, и в душе мальчика зарождается мечта -- отомстить убийцам старшего брата. В его сердце зреет ненависть к тем, кто виноват в смерти Яхьи.

Но вот в жизни Мурата появился человек, который частично заменил ему старшего брата. Это Ханашх. Ханашх воевал вместе с Яхьей на гражданской войне, и, вольно или невольно, он своими рассказами подогревает в мальчике ненависть к врагам и распаляет его жажду мести. Ханашх часто вспоминает как они с Яхьей «делили один кусок хлеба, спали под одной шинелью». Так Мурат услышал историю о том, как дорогу красным бойцам, входившим в аул, преградил эфенди Ельмизов с другими кулаками, но Яхья сбросил эфенди в воду, завладел паромом и помог коасноармейцам войти в аул. С этого момента Мурат стал подозревать сына эфенди Техача Ельмизова в смерти брата. Ханашх ведет своеобразную политическую пропаганду, и понемногу детская душа наполняется желанием бороться с несправедливостью. Мальчик проникается фанатизмом и слепой верой в будущее, которые были характерны для тех лет. Формирование его мировоззрения происходит под воздействием слов Ханашха: «Тот старый мир был несправедлив. Бедные люди пахали, как волы, а другие не знали границ своего богатства. Не забывай об этом. Народ голодал, нищенствовал. Но появился Ленин, и мы увидели зарю. Мы сердцем поняли его слова. Он поднял красное знамя, обагренное кровью наших страданий» (Там же. -- С.21).

Нашему современнику понятна эта вера уставших, измученных непосильным трудом людей в «светлое будущее» -- ведь человеку свойственно надеяться на лучшее, и эта надежда помогала бедняку выжить в борьбе против невзгод, нищеты и несправедливости. Однако оправдать некоторые идеи таких, как Ханашх, борцов за народное счастье, представляется невозможным, и А. Евтых опытной рукой мастера сумел обнажить эти противоречия в мыслях и чувствах людей. Так, Ханашх говорит: «Мы, русские, казаки, адыги воевали вместе и стали братьями, нас объединила одна идея... Большевистские узы крепче уз матери» (Там же. -- С.6). И эта же мысль позже проскальзывает в рассуждениях Мурата: «Когда я подрос, то понял, что крепче родственных уз узы, которое связывают людей в момент невзгод. Родственники часто дерутся друг с другом. Прошло много лет, я поседел, но я не видел, чтобы два человека, которых сдружила общая идея, стали врагами. Но я видел другое, когда люди, рожденные разными матерями, стали друзьями благодаря общей цели. Что это за цель? Идея служить народному благу» (Там же. -- С.31). Такая философия была бедой того смутного времени, когда кровными родственными узами пренебрегали ради слепого служения какой-то идее. И еще несколько десятилетий после гражданской войны поощрялось предательство брата братом, отца сыном, сына отцом. Эта политика была на руку тем руководителям государства, которые в управлении следовали древнему принципу «разделяй и властвуй». Однако общечеловеческие законы не оправдывают предательства, тем более предательства человека, подарившего тебе жизнь, даже если этот поступок совершается из благих побуждений. Никакие идейные убеждения не могут оправдать того, кто поднял руку на отца, и никакие классовые принципы не должны способствовать разрушению кровных уз.

В этом плане -- в плане взаимоотношений между родными людьми -- примечателен образ отца Мурата -- Барыча, его отношения с сыном. В словах Мурата об отце чаще всего слышен страх, обида, и даже проскальзывает ненависть: «Иногда я испытываю к отцу любовь, иногда кажется, что и он меня любит, но чаще всего мы что-то не можем поделить и злимся друг на друга. Иногда я согласен избить его. Он не будет спать, если хорошо не изобьет меня» (Там же.- С.30).

Отец Мурата -- человек, согнувшийся под тяжестью жизни и изматывающего труда, понимает свои обязанности перед семьей -- мужчина должен обеспечить детей и жену, -- однако часто это не в его силах. Бессилие злит его, постоянные попытки заработать хоть немного денег отнимают все силы, а желание разбогатеть заменяет чувства, и в душе у него уже нет места ни для любви, ни для нежности. Дети и жена слышат от него лишь упреки, брань и угрозы. А Мурат, по сути еще ребенок, жаждет услышать от него хоть одно ласковое слово, похвалу и, не получая этого, он постепенно озлобляется против отца, обвиняя его в жестокости и черствости. Все это накапливается в подсознании ребенка, и однажды, уже после смерти Барыча, он увидел страшный сон, в котором отец хотел его убить. Отец предстал перед сыном в страшном облике и, как и при жизни, обвинил его в жестоком обращении с их лошадью.

Это горе -- смерть отца, обрушилось на семью Мурата внезапно. Барыч был смертельно ранен во время уборки пшеницы. Он стягивал стог, когда брошенный ему сноп свалил его с ног, он упал на лошадей, те в испуге отскочили и затоптали его. Лишь благодаря своему сильному, закаленному в трудах организму, Барыч чудом остался жив. Но, несмотря на лечение аульского знахаря, спустя несколько дней Барыч умер, оставив в нищете сына-подростка и жену. Последние мысли бедняка были о лошади. Еще отец попытался открыть сыну тайну убийства Яхьи, но не успел. Предсмертные слова отца натолкнули Мурата на новые размышления об убийцах брата и о мести.

Уверенность в несправедливости окружающего мира, в необходимости бороться с ней крепнет в душе мальчика под влиянием происходящих с ним событий. Еще при жизни отец отправил Мурата поработать на богатого казака, жившего в станице. Семья казака произвела на мальчика исключительно неблагоприятное впечатление. Его удивило и возмутило пренебрежительное отношение к нему в этом доме. Здесь Мурат с легкостью нашел общий язык с батраком Юхимом и служанкой Катей. Однако со своим сверстником, сыном казака -- Петькой, Мурату так и не удалось подружиться.

Внутренние противоречия между двумя классами со всей отчетливостью проявляются в нескольких эпизодах благодаря мастерству автора. Уже в том, как Мурат описывает членов семьи казака, слышна ненависть бедняка к зажиточному человеку. Например, Петьку мальчик сравнивает с «раскаленной печью». А однажды ребята поспорили, сможет ли Мурат приручить дикого, необъезженного жеребца. Мурат, помня рассказы Ханашха об уходе за лошадьми, его советы, справился с этим нелегким делом, однако так и не получил выигранных денег. Но в полной мере взаимная ненависть двух детей нашла свой выход, когда Петька попытался ударить дочь русской учительницы, а Мурат заступился за нее и избил сына казака до полусмерти. После этого Мурата выгнали, и он вернулся в аул ни с чем.

Так, с помощью небольших, но емких эпизодов, А. Евтых изображает как становится мужчиной мальчик, чей голос слышится на протяжении всего повествования. Ребенок становится взрослым, неся в душе огромный пласт ненависти. Именно она -- ненависть  --  питает его развитие и формирует его мировоззрение. Да и откуда взяться в его сердце добрым чувствам, если он с малых лет не видит любви ни в семье -- от родителей, ни на улице -- от сверстников. Мальчик и сам хорошо осознает свою ущемленность и страдает от этого: «... несчастье -- родиться в бедной семье с озлобленным отцом и забитой матерью» (Там же.- С.29). Судьба этого мальчика -- яркий пример судьбы того времени, когда повсюду царили взаимная ненависть и дух борьбы. Людей, которых Мурат ненавидит, вокруг него гораздо больше, чем тех, кого он любит, хотя ребенку всего одиннадцать лет. А порой эта озлобленность переносится и на совсем близких ему людей, -- например, очень противоречиво отношение Мурата к отцу. Сам мальчик формулирует свои взгляды так: «Я долго думал, почему люди ненавидят друг друга, однако заблудился в вопросах, как в лесу. Я делил людей на две категории: первая -- такие люди, как казак, богатый родственник; вторая -- отец, я сам, Юхим, Ханашх. Я злился на первых, презирал, ненавидел их» (Там же.- С. 55).

Кроме Ханашха в жизни Мурата был еще один человек, чья любовь и доброе к нему отношение поддерживали его в трудные минуты и помогали ему выжить. Это его сестра Ася: «Кроме сестры в доме никто не относится ко мне с горячей любовью» (Там же.- С. 30). В отношении мальчика к сестре в большой мере раскрываются многие черты его характера: жажда любить и быть любимым, уязвимость, желание заботиться о ком-то и детский эгоизм. В своем рассказе он называет ее не иначе, как «моя любимая сестра», «сестренка». Девушка работала в доме от зари до зари, как и все остальные члены семьи, а иногда ее забирали родственники из соседних аулов, и она работала на них. Мурат хорошо понимает, насколько тяжела жизнь сестры в их доме: «Она не могла позволить себе съесть лишний кусок хлеба, занималась домашними делами, стирала, шила, штопала. Ее ровесницы носят шелковые платья, кожаную обувь. Хорошо, если бы все это имела сестра, тогда она была бы красивее всех» (Там же.- С. 35).

Тяжесть положения девушки усугублялась еще и жестоким характером ее отца, который не щадил своих домочадцев. Однако, несмотря на бедность семьи, многие хотели жениться на Асе, и эта перспектива очень настораживала Мурата: «Я не мог смириться с тем, что Ася уйдет в чужой дом. Неужели человек, который был единственным свидетелем моих слез, от которого я слышал лишь добрые слова, уйдет?» (Там же.- С. 34). Вскоре опасения Мурата сбылись, причем произошло самое худшее -- Ася вышла замуж за того человека, которого Мурат подозревает в смерти брата. Мальчик был потрясен, обижен, возмущен. А. Евтых очень точно раскрывает душу ребенка, передает его переживания, его ненависть, жажду мести -- все то, что он в отчаянии носит в себе, хотя это слишком тяжелое бремя для ребенка. Вдобавок ко всему, мальчик обвиняет сестру в предательстве. Будь Мурат постарше, он бы понял, что этот шаг девушка совершила не по доброй воле, как и большинство женщин того времени. Семья, в которую она ушла, зажиточная, жених в состоянии дать хороший калым за невесту, а это большая помощь ее бедным родителям. В таких браках никто никогда не интересовался чувствами и желаниями девушки.

Вообще, женские характеры и судьбы в повести изображены с большим мастерством. С матерью Мурата читатель встречается всего лишь в нескольких эпизодах, но благодаря некоторым лаконичным и точным фразам, перед нами -- живой образ обычной крестьянки тех лет, скромной адыгской женщины, способной вынести на своих плечах огромную тяжесть жизни. Эта женщина гораздо сильнее хозяина семьи, «защитника» и «добытчика» -- она, если ей трудно, не вымещает свою злость на более слабых, не избивает детей, чтобы доказать свою силу и власть, у нее хватает терпения и мужества молчать, когда муж издевается над детьми, и что самое удивительное, у нее хватает сил любить и жалеть всех:: «Мать любит меня, но никогда не перечит отцу, когда он ругает меня» (Там же.- С. 30).

Интересно раскрывается в повести процесс пробуждения самосознания женщины-крестьянки. Кульминацией этого процесса является эпизод, когда Мурат принес домой книгу Горького «Челкаш» и, желая позлить мать, поднес портрет писателя к ее губам. Она отбросила книгу, и та, упав, порвалась. В женщине было еще сильно религиозное воспитание, она возмутилась поведением сына: «Ты заставил меня поцеловать неверного!» и начала плакать. Мурат объяснил матери, что Горький не «гяур», что он был соратником Ленина, того самого Ленина, в армии которого служил Яхья. Это успокоило женщину: «Ты что, не мог мне раньше сказать? Эти русские относились ко мне, как к матери. Я стала человеком благодаря им» (Там же.- С. 88). И, желая загладить свой проступок, Хания велит сыну починить книгу.

Дочь Хании, Ася, в замужестве пошла по стопам матери. Она держит на себе большой дом, хозяйство, работает день и ночь, безропотно выполняет все приказы мужа. Никто не слышит от нее слова упрека, даже если муж не прав. Такова была доля многих женщин до революции -- безропотно тянуть свою лямку, не жалуясь на тяжелую жизнь. Поэтому-то все надежды возлагались на революцию. Но и она не принесла долгожданного облегчения. Еще много лет после 1917 года жизнь женщин представляла собой лишь непрерывную череду несчастий и тягот без малейшего проблеска впереди.

А. Евтых точно описывает и раскрывает женские образы. Кроме сестры Мурата, его матери, читатель знакомится еще с одной женщиной -- соседкой Фиж. Вот как представляет ее автор: «У нее не было семьи. Она много лет прислуживала в доме хана, пережила очень многое -- все это можно занести в отдельную книгу. Но сердце ее не зачерствело, для нее самое большое удовольствие -- сделать кому-то добро» (Там же). Вот так, буквально в нескольких словах, автор сумел выразить доброту, теплоту, которые присущи этой одинокой женщине. Эти качества проявлялись в реальной жизни, когда в семье Мурата случалось горе. Так, когда погиб его отец, Мурат заметил поведение Фиж: «Из всех единственный человек, который искренне переживал, -- Фиж; ее слезы, ее помощь доказывали то, что она относится к нам с открытой душой» (Там же.- С. 11).

Помимо женских характеров, в повести привлекают внимание тщательно раскрытые детские образы. Характерным является то, что среди сверстников Мурата происходит разделение на детей кулаков и на детей из бедных семей. В тех эпизодах, которые приводит автор, в глаза бросается противостояние между этими группами. Так, Мурат не может простить ребятам насмешек над ним и его старой лошадью. Зачинщиком этих издевательств является Молэ -- сын богатого родственника. Его родители хотят, чтобы он стал муллой. В свою очередь, Молэ и его Коран становятся предметом насмешек ребят из бедных семей. А. Евтых знакомит читателя с аульскими детьми в процессе их игр, описывая, как развлекались дети в то время: «Они играют в ножики. Если три раза удачно кинешь нож, можешь сесть кому-нибудь на шею того, кто должен спуститься с горки и подняться обратно» (Там же.- С. 15-16). А иногда дети занимались тем, что ходили воровать арбузы. Во время одного из таких приключений на хуторе Мурат познакомился с Асеевым -- русским красноармейцем, воевавшим вместе с Яхьей и Ханашхом.

Спустя некоторое время Ханашх и Асеев совершили то, о чем Мурат давно думал. Решив отомстить за смерть друга, они однажды ночью увезли Техача Ельмизова из дома и привели его в тот лес, где был убит Яхья. Мурат тайком отправился за ними и стал свидетелем убийства. Мальчик так описывает свои впечатления от увиденного: «До сих пор я был готов убить его сам, но при виде всего этого мне стало плохо. Я понял, что такие дела могут делать только очень мужественные люди» (Там же.- С. 79). Встретившись после с Ханашхом, Мурат услышал, что тот уже раскаивается в содеянном: «Что делать... Трудное сейчас время, но самое тяжелое позади. Я, Мурат, уже жалею о совершенном, стыжусь, но уже поздно. Гнев был сильнее меня. Если бы я дал знать властям, то они встали бы на мою сторону, но я изменил власти, которую я сам установил» (Там же). Ханашх решил пойти в правление и рассказать все. После этого над ним состоялся суд и ему присудили один год условно. Народный суд принял во внимание прошлые преступления Техача и заслуги Ханашха перед народной властью. Весь аул признал решение суда справедливым.

В течение всего повествования автор постоянно выводит на первый план быт адыгов, их обычаи и традиции. Примером тому может служить старый народный обычай лъэтегъэуцо, описанный в прологе повести. Ребенок, из большого количества предметов, лежащих на полу, должен выбрать один, и этот выбор определяет его будущее. Автор знакомит читателя и с обрядом похищения невесты, и со свадебной церемонией, и с тем, как наши предки хоронили своих покойников. Описывается и древний обычай борьбы с огнем. Женщины окружают пламя, держа в руках большие зеркала. По народному поверью злой дух, который затаился в огне, увидев свое отражение, застыдится и уйдет. Однако характерная для послереволюционных лет уверенность в том, что новое повсеместно побеждает старое, сыграла свою роль и в этом эпизоде. С пожаром помог справиться не народный обычай, а трактор, который пригнали с хутора. По этому поводу разразилось всеобщее ликование: «В эту ночь люди сердцем почувствовали веяние новой жизни, все заметили, что за этим трактором стоит большой человек, что государство заботится о бедных. В эту ночь соревновались зеркала, на которые надеялись люди, и трактор, который в честном поединке победил» (Там же. -- С. 64). Таким образом, в представлении людей зеркала были своеобразным олицетворением всего старого, отжившего, а трактор -- символом «светлого будущего».

Тенденция избавляться от старых традиций и строить новую жизнь только на вновь введенных сыграла отрицательную роль в последующем развитии послереволюционной России и привела к необратимым последствиям. Несомненно, что многие народные обычаи и традиции основаны на народной мудрости и представляют собой образцы гуманности в человеческих отношениях.

Был у адыгов такой обычай, когда друзья и родственники навещали больного или раненного в бою человека. Его развлекали, облегчали его страдания разговорами, танцами, играми. Этот народный ритуал, называемый кIапщ, описан в повести А. Евтыха и является очень мудрой и доброй традицией. Также в ходе повествования читатель знакомится с некоторыми методами народной адыгской медицины. Оказывается, наши предки использовали в лечении для дезинфекции голодных червей. Черви помещались в открытую рану и поглощали всю грязь, таким образом очищая ее. А вот как советует Фиж Мурату лечить ножевую рану: «Позови вашу собаку, состриги с нее кусок шерсти. Положи ее на сорняк, зажги, а пепел посыпь на рану» (Там же. -- С. 73).

Так А. Евтых напоминает о древних обычаях адыгов, которые концентрируют в себе народную мысль и несут мудрость многих поколений. Эта мудрость просто необходима нам сегодня, когда утрачены и разрушены все старые идеалы и еще не найдены новые. Общеизвестно то, что черкесы издавна славились умением выращивать и разводить лошадей. В своей повести А. Евтых отводит немалое место и этой области народных знаний. Ханашх -- знаток в этом деле, и в беседах с ним Мурат узнает о лошадях много нового и полезного для себя. На страницах повести открывается целое руководство по уходу за конем. Правилам, о которых рассказывает Ханашх, следовали еще наши предки, и правила эти передавались из поколения в поколение, сохраняя народную мудрость на протяжении нескольких веков. А самое главное в управлении конем -- это доброе к нему отношение: «Чтобы управлять конем, надо постоянно ласкать его» (Там же.- C. 33). Ханашх уверен в том, что лошадь все понимает и чувствует желания седока: «У лошади тоже бывает плохое или хорошее настроение. Это надо уметь угадывать и следить за ним. Твое желание победить разделяет и она. Сделай лошадь своим другом и дай ей понять твои мысли» (Там же).

Вообще, образы животных в повести занимают далеко не последнее место. Это подтверждают размышления Мурата о лошади, о собаке. Мальчик возмущен тем, что пустить собаку в дом считается серьезным проступком, что все ее презирают, хотя нет семьи, где бы не было собаки: «Нет более обездоленного животного, чем собака. Люди не знают жалости к ней. Собака -- единственная, кто понимает мое состояние. Если я буду тонуть, ты спасешь меня, если придут воры, ты прогонишь их» (Там же.- С. 40).

Таким образом, А. Евтых вводит образы животных в повествование, проводя незримую параллель между духовным миром человека и «душой» животного. В ряде случаев сравнение оказывается далеко не в пользу «царя природы».

Вот как оценивает этот художественный прием адыгейский критик Х. Тлепцерше: «Ввести «замкнутый», «немой» мир животного в мир людских страстей, симпатий и антипатий могли немногие из художников. Из ныне живущих в этом отношении неподражаемы Ч. Айтматов и Г. Троепольский. А. Евтых и тогда поднял свой голос за гармонию мира, за единение «всех детей природы» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости. -- Краснодар, 1991.- С. 43).

Большое внимание на страницах повести А. Евтых уделяет картинам природы. Аул тех лет ясно встает перед нами благодаря мастерству автора. Но, описывая красоту родной земли, писатель ни на минуту не забывает о том времени, в котором живут его герои: «Навстречу солнцу начинают разворачиваться подсолнухи, пчелы собирают свою ношу и возвращаются в аул, чтобы порадовать своих хозяев медом. Какое прекрасное утро! Мимо пролетают птицы. Как хочется веселиться, но какое это несчастье -- родиться в бедной семье с озлобленным отцом и забитой матерью» (Еутых А. Сшынахьыжъ. -- Мыекъуапэ, 1992.- Н. 29). И так, в каждом описании окружающей героев красоты сквозит нотка горечи, мысль о том, что реальная действительность, созданная руками человека, не соответствует естественному очарованию природы.

«Мой старший брат»– повесть о непростой судьбе ребенка, который в свои малые годы перенес столько невзгод, неудач и потрясений, сколько иной человек не увидит и за всю жизнь. А.Евтых точно передает настроение мальчика, его переживания и волнения. Язык повести «прост, окрашен юмором и детской непосредственностью» (Костанов Д. Адыгейская литература 30-х и начала 40-х годов // Вопросы истории адыгейской советской литературы. -- Майкоп, 1979. -- С. 72). Речь каждого героя индивидуальна, она отражает характер человека. Так, язык отца Мурата выдает в нем человека жестокого, грубого, порой нетерпимого к родным. А речь Хании, матери Мурата, характеризует ее как женщину робкую, опутанную сетями дореволюционного воспитания, требующего от нее беспрекословного подчинения мужу-тирану.

В описаниях своих персонажей автор часто использует добрый юмор и злую иронию. Первое относится к положительным героям, а второе -- к отрицательным, причем на положительные и отрицательные персонажи разделены довольно четко. С беззлобной улыбкой А. Евтых рисует одного из друзей Мурата, маленького Хутыка, и насмешливо -- сына кулака, Моля. Также иронично автор подсмеивается над эфенди в эпизоде с заявлением. Однажды тот обратился к Мурату с просьбой написать заявление о том, что отношение его, эфенди, к молодому работнику-татарину, подавшему жалобу о невыплате заработной платы, только отцовское, а потому эфенди не может заплатить ему, «своему сыну». Неграмотный эфенди не смог проверить написанное Муратом, и, когда заявление прочитали в сельсовете, оказалось, что эфенди полностью признает свой долг перед работником и обязуется выплатить ему все деньги за девять лет работы. Так Мурат приобрел врага в лице эфенди и внес свой вклад в восстановление социальной справедливости.

В качестве отрицательных героев в повести выступают либо кулаки, либо религиозные служители. Причем их портреты удивительно похожи. Все они -- и казак, и его сын, и богатый родственник, и эфенди Ибрагим -- жадные, жестокие и хитрые люди. А красноармейцы и батраки наделены только положительными чертами. Повесть писалась в конце 30-х -- начале 40-х годов, и иная позиция автора была бы просто неприемлема, -- для политики и идеологии, а, соответственно, и для литературы тех лет было характерно четкое разделение людей на «красных» и «белых», а тот, кто забывал об этом, жертвовал многим.

Повесть «Мой старший брат» явилась одним из первых произведений лирической прозы в адыгейской литературе. Она нашла отклик в работах таких адыгских критиков и литературоведов, как М. Кунижев, Д. Костанов, К. Шаззо, Х. Тлепцерше, Р. Мамий и других. Мы согласны с литературоведом М. Кунижевым, считающим, что «... из довоенных произведений Аскера Евтыха и по тематике, и по языку наиболее выделяется, демонстрируя тот уровень, которого достигла наша литература, повесть «Мой старший брат». Во всей прозе именно это произведение имеет определенное значение, входит в число избранных повестей, подчеркивает особенности творчества писателя» (Къуныжъ М. ТхакIом къыгъэзэжьыгъ // Еутых А. Сшынахьыжъ.- Мыекъуапэ, 1992,- Н. 6 (Перевод наш  --  Ф. Х.)).

Х. Тлепцерше по достоинству оценивает новаторство автора: «Повесть А. Евтыха «Мой старший брат» завершила первый, очень важный и трудный этап зарождения и формирования жанра в адыгейской прозе и явила собой один из лучших его образцов. ...повесть зафиксировала высокий уровень развития национальной прозы в целом, подтвердив мысль о том, что в условиях раскрепощения духовной энергии народа, его культура способна ускоренными темпами развиваться и развиваться, становясь вровень с развитыми художественными системами» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости. -- Краснодар, 1991. С. 44). Профессор К. Шаззо также верно, на наш взгляд, отмечает новаторство А. Евтыха: «Лирическая повесть «Мой старший брат»– неведомое еще тогда жанровое образование в молодом адыгейском эпосе, которое свидетельствовало о том, что художественное слово, достигшее в устном его бытовании высокого уровня обобщенности и социальной значимости, вырвалось из канонических рамок изустных традиций и вышло на широкие просторы новой письменной культуры» (Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. -- Тбилиси, 1978.- С.105).

Следует отметить, что А. Евтых сумел ввести в лирический сюжет, развивающийся в рамках «размышлений становящейся личности», большой эпический мир. Это был уже новый уровень сюжетостроения, когда сюжетообразующими факторами становятся не события в жизни героев в их последовательной логической связи, не постоянное наращивание в повествовании возможностей динамически раскрывающейся фабулы, а мысль о трудном внутреннем самостановлении героя и его самопознании. При этом художественная идея и мысль не ограничивают поля проявления нравственных, духовных и психологических основ личности, наоборот, они расширяют его и обогащают возможностями глубокого осмысления героем большого, разнообразного по форме и содержанию объема жизненной информации, но только пропущенной через душу и сознание одного, а не всех и не многих.

Таким образом, в национальной прозе лирическая повесть обнаружила высокий уровень жанрового развития и обрела гармоническую художественную форму, способную включить в себя богатейшее разнообразие развивающейся жизни, психологию личности и социально определенную общественную психологию значительной исторической эпохи. Так, за открытым фасадом лирической композиции скрывался сложный, динамический эпический материал, ставший затем объектом художественного осмысления писателя.

Однако попытки раскрытия связей между становлением новых человеческих характеров и социальными переменами, происходившими в жизни колхозного села, предпринимались и до выхода в свет повести А.Евтыха «Мой старший брат». Речь идет о вышедшей в 1934 году повести кабардинского писателя С.Кожаева «Новь». Несомненно, что это произведение кабардинской прозы, делавшей лишь первые творческие шаги в тридцатые годы, отличалось характерной для литературы тех лет упрощенностью конфликтов. Но следует признать, что в данном случае С.Кожаев стремится глубже проникнуть в духовный мир своих героев, полнее отобразить психологическую подоплеку их мыслей и поступков. Эта попытка автора подойти к раскрытию темы в ином, внутренне-психологическом ракурсе (попытка, пусть и не везде удачная) уже явилась своеобразным прогрессом национальной прозы.

В этом плане следует отметить и повесть кабардинского писателя Х.Теунова «Аслан» (1941), в которой также ощутимо стремление автора показать внутренний мир героя, становление его личности. Для этой повести характерно углубление психологического анализа и, что кажется особенно отрадным, в произведение введен лирический мотив. Несмотря на то, что налицо опять-таки явная упрощенность психологического конфликта и малоубедительная развязка, включающая полное и окончательное «прозрение» заблуждавшегося в своих идеологических установках героя, нельзя не признать несомненной удачей автора стремление раскрыть внутренние мотивы переживаний и помыслов героя.

Таким образом, учитывая неоднократные попытки лиризации повести, предпринимавшиеся северокавказскими прозаиками сороковых годов, можно сделать вывод о закономерности появления повести с ярко выраженной лирической направленностью, коей явилась в свое время повесть А.Евтыха «Мой старший брат».

В послевоенные годы А. Евтых успешно продолжает писательскую деятельность и издает целый ряд повестей. Основную тему всей адыгейской прозы тех лет составляли процессы, происходившие в послевоенной деревне. Главным действующим лицом большинства произведений был фронтовик, только что вернувшийся с войны и с энтузиазмом налаживающий жизнь в родном ауле. Причем наблюдалась явная тенденция к идеализации образа фронтовика-коммуниста, -- его активная деятельность помогала разрешить все проблемы, существовавшие в деревне. Как отмечала критика, эта тенденция характерна для таких произведений А. Евтыха, как «Превосходная должность» (1948), «Аул Псыбэ» (1950) и для последовавших за ними крупных произведений «Солнце над нами», «Девушка из аула», «У нас в ауле».

В «Ауле Псыбэ» проблема «положительного» героя решается довольно просто. Появление в колхозе Асфара Макова помогло его жителям и председателю Исхаку в разрешении всех противоречий -- такова общая мысль повести. Раскрывая суть конфликтного развития, сюжетных и образных сторон, У. Панеш пишет: «Замысел произведения диктовался закономерностями развития социально-культурных особенностей эпохи. Художественная реализация поставленных задач выразила не только эволюцию идейно-эстетической мысли, она испытала воздействие также нормативных подходов, догматических требований, вызванных вульгарно-идеологическими искажениями вопросов творчества. Упрощение представлений о переходе от вчера к сегодня, игнорирование трудностей и противоречий социального бытия приводят к схематичному показу жизненных конфликтов» (Панеш У. Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских литератур.- Майкоп, 1990.- С. 131).

Действие в повести «Аул Псыбэ» развивается в первые послевоенные годы. Ее герои -- участники Великой Отечественной войны. Вся повесть посвящена труду аульчан по восстановлению народного хозяйства, разрушенного войной. Вернувшийся с войны летчик, Асфар Маков, становится секретарем парторганизации колхоза и берется за дело, зачастую вступая в конфликт с председателем колхоза, Исхаком, также бывшим фронтовиком, переставшим считаться с людьми в мирной жизни.

И вот, благодаря стараниям Асфара Макова, в финале повести -- изменившийся Исхак и вышедший в передовые колхоз. По мнению Х. Тлепцерше, «проблемы, которые позже вышли наружу в романах писателя «Улица во всю ее длину» и «Двери открыты настежь», уже обозначили свои контуры в фигуре Исхака, но так и остались тогда нераскрытыми» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991.- С. 63). Исследователь также отмечает: «... социальный рубеж, к которому подошел колхоз, судьбы, характеры людей остались нераскрытыми, противоречия и конфликты, в которых зрело плодоносное и жизнеспособное зерно обновления и обогащения деревенской действительности, остались фактически только обозначенными» (Там же.- С. 64).

Другая повесть А. Евтыха рассматриваемого периода, «Превосходная должность», посвящена строительству Майкопской гидроэлектростанции на реке Белой. Как и в «Ауле Псыбэ», в этой повести имеют место такие, характерные для литературы тех лет недостатки, как пафосность, облегченное разрешение противоречий и конфликтов. Однако в данной повести подобная тенденция прослеживается не так отчетливо. Х. Тлепцерше объясняет это так: «Отсутствие событийной разбросанности в повести связано с тем, что она посвящена одному конкретному делу ( в отличие от повести «Аул Псыбэ», повествующей о всех сторонах жизни колхоза ) -- строительству гидростанции. Рамками этого события, людьми, в нем участвующими, временем начала и конца строительства ограничена повесть. Отсюда ее жанровые очертания заметнее и четче, чем в первой» (Там же).

Проблема поиска «положительного» героя встает здесь с такой же актуальностью, как и в большинстве произведений послевоенного десятилетия. Молодые герои повести симпатичны читателю в своих нравственных исканиях. Асиет Барова, Карэ, Дахэ, Мура, Люба -- все они в конце концов понимают, к чему следует стремиться и, ценой некоторых ошибок, выходят на прямую дорогу жизни. Герои А. Евтыха -- довольно типичные для того времени люди, отдающие всю свою душу за дело, в которое они свято верят.

Лиризм этой повести заключается в последовательном раскрытии автором мыслей и устремлений молодых героев, в правдивом отображении того, как искренне и непосредственно принимали они все то, что происходило в социальной среде тех лет. В словах Асиет отражены мысли и чувства многих тружеников, безгранично преданных идее построения коммунизма: «Станция -- это разве не моя личная жизнь? Где я живу? Тут. О чем думаю все время? О станции. Ради чего я приехала сюда? Строить эту станцию. Ведь свет -- счастье для людей, а значит, это и мое счастье» (Евтых А. Превосходная должность.- М., 1950.- C. 54-55). Однако, такой фанатизм все таки вызывает некоторые сомнения -- не может работа на стройке занимать все помыслы и стремления молодой девушки. Мечты о любви, светлый лирический настрой главной героини оказались несовместимыми с ее идейными и духовными принципами, что приводит к мысли о том, что в своих высказываниях Асиет немного лукавит. Таким образом, задуманная цельной, натура главной героини оказывается противоречивой.

Однако, несмотря на указанные недостатки, повести А. Евтыха «Аул Псыбэ» и «Превосходная должность» сыграли важное значение в развитии отечественной литературы -- они поставили в адыгейской прозе проблему героя, весьма актуальную в те годы во всей советской литературе.

На протяжении 50-х годов А. Евтых издает повести «У нас в ауле», «Солнце над нами», «Девушка из аула», но, по мнению критики, эти произведения не соответствуют жанровым требованиям повести. Так, Х. Тлепцерше отмечает: «В этих произведениях нет сюжетной, характеристической системы повести, так как замысел писателя подчиняется раскрытию всей энергии экономической жизни колхоза в его соприкосновении с районными, областными звеньями хозяйственно-общественного механизма. А это уже суть романного повествования с широтой и проблемностью обозрения и анализа действительности» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991.-С. 67).

Повесть «У нас в ауле», как и две предыдущие, повествует о жизни адыгского аула, проблемах и достижениях колхозников, а также о судьбе девушки, рискнувшей пойти против патриархальных предрассудков. Главная героиня повести, Фиж, после неудачного замужества покидает дом мужа, Аслана Умарова, возвращается в родную семью и начинает жить полнокровной жизнью. Благодаря поддержке родных и друзей, молодая женщина преодолевает трудности, возникающие в связи с недоверием к ней некоторых аульчан, -- ведь испокон веков у адыгов женщина, оставившая дом мужа по собственной воле, становилась изгоем...

И здесь лирическая струя не обходит повесть А. Евтыха стороной. Задуманная автором сюжетная линия, приводящая к духовному возрождению почти сломленной жизненными обстоятельствами молодой женщины, не могла бы восприниматься столь правдоподобно, не обратись автор к внутреннему миру героини, к ее чувствам и переживаниям. Таким образом, небольшая доля лиризма придала портрету Фиж значительную реальность и наполнила его внутренним психологизмом.

В повести выведены образы колхозников аула -- секретаря партийной организации Хасана, бригадира полеводческой бригады Аминет, ее сына Мурата, комбайнеров Ивана Маля и Якуба. С симпатией и некоторой долей столь характерного для А. Евтыха тонкого юмора автор рисует братьев Пачешховых, столетнего адыга Айтеча, кузнеца Мустафу, молодых девушек-колхозниц.

Тенденция к сглаживанию социальных противоречий реальной жизни, упрощению конфликтов и лакировке действительности проявилась и в этой повести писателя. А. Гадагатль отмечает эту особенность ранней прозы А. Евтыха: «Характерно для трех повестей А. Евтыха то, что в них нет отрицательных персонажей, которых следует считать чуждыми нам людьми: все они, имея свои личные недостатки, занимаются в той или иной степени общественно-полезным трудом, под воздействием социалистической среды естественно вливаются в общую массу строителей счастливой жизни» (Гадагатль А., Шаззо К. Аскер Евтых // УЗ АНИИ.- Т. VI, 1968.- С. 92).

Своеобразие этих повестей в жанровых их формированиях состоит в том, что писатель и его герои познают окружающий мир в сплаве лирического и эпического начал. Перед писателем  --  объективно раскрывающийся сюжет, построенный на событиях и фактах. Здесь место лирического незначительно, но лирическое и в этих повестях выполняет функцию не столько жанрообразующего фактора, сколько становится определенным приемом для раскрытия внутреннего мира героев, тем более, что писатель часто пользуется внутренним монологом, самоанализом героя.

Спустя много лет после выхода в свет этих произведений А. Евтых снова обращается к жанру повести лишь в 60 – 70-е годы: «След человека», «Судьба одной женщины» и другие, которые, по замечанию Х. Тлепцерше, «являются великолепными образцами» этого жанра и «достойны его первой повести «Мой старший брат». В них, по словам критика, «писатель выходит на уровень повествовательной прозы в современной советской и мировой литературе» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991.-С. 68).

Повесть А. Евтыха «Судьба одной женщины», так высоко оцененная критиком, явилась одним из самых ярких произведений писателя, которое разрушило традиционные для тех лет литературные шаблоны, отличаясь от них резко обозначенным интересом автора к личности человека, к его многообразному духовному миру. Сюжет произведения тем более не характерен для прозы того времени, что в центре повествования стоит женщина с ее личной и общественной жизнью.

До сих пор остается неясным, почему критика тех лет столь спокойно отнеслась к выходу повести в свет и оставила без внимания ее самобытность, необычность и новизну. Лишь гораздо позже, спустя много лет, современные литературоведы по достоинству оценили своеобразность повести. Так, К. Шаззо пишет: «В адыгейской прозе тех лет, возможно, не было произведения столь светлого, но вместе с тем и грустного, как «История одной женщины», столь обычной и необычной судьбы, как судьба ее героини Щащ» (Шаззо К. Адыгейская советская литература на современном этапе (1957 -- 1978 годы) // Вопросы истории адыгейской советской литературы.- Майкоп, 1979.- С. 145). Х. Тлепцерше оценивает повесть как «одну из лучших в адыгейской литературе и одно из главных произведений писателя» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991. -- С. 88).

Сюжет повести составляет история адыгской женщины-крестьянки, однако судьба ее тесно связана с судьбой ее родного колхоза, а потому жизнь адыгского аула тех лет проходит перед читателем на протяжении всего повествования. Рассказ ведется от третьего лица, то есть от лица автора, однако все мысли и чувства, страдания и переживания главной героини выведены на первый план, и вся окружающая Щащу действительность воспринимается, проецируясь в ее мироощущении, с ее точки зрения. Удивительное свойство этой повести  --  это возможность увидеть объективный мир сквозь душу главной героини. Таким образом, уже сам стиль произведения предполагает его лирическую направленность.

Щаща -- молодая адыгская женщина, выросшая в бедной крестьянской семье. Она не стремилась «делать» судьбу своими руками и покорно готовилась принять все, что ей предназначено свыше. И вот наступил долгожданный момент: «Щаща как сейчас помнит тот день, когда как солнце к ней пришло счастье» (Еутых А. Зы бзылъфыгъэм итхыд // ЦIыфым илъэуж.- Мыекъуапэ, 1971.- Н. 5) (Здесь и далее перевод наш. --  Ф. Х.). Она вышла замуж за аульского парня Асланбия Хатажукова. Щаща была счастлива только тем, что у нее появились свой дом, своя семья. Она делала все что было в ее силах, чтобы угодить мужу, держала дом и хозяйство в порядке. Домашняя работа была ей в радость, ведь рядом был любимый и любящий муж. Ее трудолюбие не осталось незамеченным в ауле, о ней в народе пошла добрая молва. Позже Щаща родила двоих детей и, казалось, ничто не могло омрачить этого тихого семейного счастья, но сюжет неуклонно развивается в сторону драматического поворота событий.

В это время в России происходит Октябрьская революция. А. Евтых заостряет внимание читателя на реакции аульчан на это событие: «Это слово произвело эффект взорвавшейся бомбы: «Переворот!» После этого появилось другое слово: «Революция!» Одна половина людей затаилась, а другая подняла голову» (Там же. -- С. 7). Асланбий Хатажуков въехал в аул верхом на коне и водрузил красный флаг над домом, где прятался атаман. Так в ауле установилась советская власть, а Асланбий был избран председателем сельсовета.

А. Евтых мастерски изображает процесс эволюции и деградации духовного мира Асланбия. Здесь мы считаем необходимым отметить, что этой же проблемы касался в своем произведении кабардинский писатель Х.Теунов. Речь идет о его повести «Аслан», лейтмотив которой -- духовная эволюция героя. Примечательно это произведение и тем, что налицо здесь углубление психологического анализа, «лирическая приподнятость стиля» (Мусукаева А. Жанровое (реалистическое) обогащение кабардинской повести // Вестн. КБНИИ. -- 1972. -- Вып. 7. -- С. 214). Именно в этом плане и стало возможным проведение параллели между повестями А.Евтыха и Х.Теунова. Но А.Евтых в своем видении процесса духовного становления личности, на наш взгляд, более психологически точен, и его Асланбий -- живой, реальный человек, имеющий право на ошибки и, как и любой другой, не способный сломать себя, свое мировоззрение и нравственные установки в одночасье. Процесс этот долог и мучителен и для него, и для окружающих его людей. Крестьянский парень, ничем особым не примечательный и никому не известный, находит в жизни цель, за которую стоит бороться, своими собственными силами добивается успеха и имеет все, что нужно для счастья человеку: хорошую работу, уважение аульчан, преданную и заботливую жену, двоих чудесных детей. Однако, перешагнув через все это, Асланбий связывается с людьми, чья репутация в ауле оставляет желать лучшего и предается сомнительным развлечениям -- пьянству и азартным играм. Через своих новых приятелей он знакомится с местным доктором, молодой красивой женщиной.

Так, постепенно, незаметно для нее самой, в семью Щащи пришла беда. Об измене мужа она узнала от соседок. Поведение Щащи в этой, сложной для любой женщины, ситуации еще раз демонстрирует ее глубокую врожденную порядочность. Не желая «выносить сор из избы» и оберегая мужа, отца, своих детей от позора, Щаща выгораживала его всеми силами. На вопросы соседок она отвечала, что Асланбий всю ночь сидел над книгами или, что они ночью были в станице. Любопытные соседки заглядывали в окна, но Щаща всегда оставляла на видном месте предметы, свидетельствовавшие о пребывании мужа в комнате. Так и жила эта сильная духом женщина -- вроде с мужем, а вроде и без, не обращая внимания на сплетни и ядовитые замечания соседей. Злые языки находили в случившемся и ее вину, аргументируя это тем, что, мол, хорошую жену муж не бросит. Ради чего Щаща терпела все это? Ответ прост -- ради детей. Нельзя сказать, что Щаща ни минуты не сомневалась в своем решении остаться ради того, чтобы у детей был отец. Она долго размышляла, сомневалась, мучилась, но гордость оказалась сломлена, оскорбленную женщину в ней победила самоотверженная мать. К тому же, где-то в глубине души, Щаща надеялась на то, что Асланбий вернется. Эта надежда жила в ней очень долго, и в этой надежде была и ее сила, и ее слабость. Таким образом, автор избежал однобокости и односторонности в изображении Щащи. Да, Щаща -- женщина, сильная духом, способная вынести и вынесшая на своих плечах многое, достойно перенесшая все трудности и невзгоды, выпавшие на ее долю. Но в то же время, Щаща -- это обычная слабая женщина, которая, как и любая другая, хочет любить и быть любимой, которая страдает от того, что ей предпочли другую.

Щаще не чужды эгоизм и чисто женское коварство в достижении своей личной цели, хотя потом, по большому счету, эти качества никак не проявятся. Так, думая о своей сопернице, «она надеялась, что с той женщиной что-то случится, что она заболеет или сломает ногу» (Там же.- С. 16). Но ничего не произошло, и Асланбий не вернулся. Он, вместе со своей новой женой, уехал в город. И тогда Щаща решила смириться с этим и просто вычеркнуть его из своего сердца и из своей жизни. Но у нее остались дети, сын Нашхо и дочь Кара, они были смыслом ее жизни, а позже стали и ее гордостью. Воспитывая их, она решила, что никто не услышит от нее недоброго слова в адрес Асланбия. Щаща, следуя своей природной женской мудрости, не пыталась очернить бывшего мужа в глазах детей, рассказывая о нем как о достойном человеке, о герое. Она даже сочинила сказку о том, как их отец уничтожил богатых и дал счастье бедным. Но дети выросли, перестали верить в сказки, и Нашхо понял, что отец бросил их ради другой женщины. Когда из Ленинграда от Асланбия и Розы пришло письмо с деньгами, Нашхо это не понравилось, он поспорил с матерью и потребовал отправить деньги обратно. Парень признался, что любит того отца, которого мать придумала в сказке, а не того чужого человека, который живет в Ленинграде. Деньги были возвращены, и от Асланбия долгое время не было никаких известий.

Спустя много лет, уже будучи студентом медицинского института, Нашхо узнает много нового об отце от Наго Паша, председателя колхоза, бывшего товарища Асланбия. Они вместе воевали во время гражданской войны, вместе установили советскую власть в ауле. Со слов Паша жизнь отца предстает перед Нашхо в неприглядном свете: «В аул пришла советская власть, и Хатажукова выбрали председателем. Сначала он был мужественным, но понемногу опустился с новыми приятелями, -- они приглашали его, угощали калмыцким чаем, резали баранов и приучили его ко всему этому. Он начал оправдывать кулаков: «Они работали и заработали. И вы, если бы работали -- заработали. «Я любил Хатажукова, он был мне как брат, я был среди тех, кто его выбрал председателем, но тот, кто дружит с классовым врагом, не может быть председателем» (Там же.- С. 45).

Нашхо не понравились слова Паша об отце, он посчитал председателя слишком беспощадным.

Позже в институт приехала поступать и сестра Нашхо -- Кара. Стремление детей Щащи стать врачами также было связано с их отцом -- они решили стать лучшими специалистами, чем та женщина, к которой ушел их отец. Это, почти детское желание сыграло важную роль в жизни Кары и Нашхо. Позже они добились того, к чему стремились, стали хорошими врачами, и мать была вправе гордиться своими детьми. Но их творческим планам не суждено было сбыться в ближайшее время, потому что в жизни страны произошло страшное событие, сломавшее жизни и изменившее планы миллионам людей нескольких поколений. Началась Великая Отечественная война. Нашхо ушел на фронт в первых рядах, а следом за ним -- Кара.

В первые дни войны на долю Щащи, любящей матери, проводившей детей на фронт, выпало еще одно испытание, и то, как она прошла через него, еще раз свидетельствовало о силе духа главной героини, ее твердости в сочетании с душевной мягкостью и человечностью. Именно сплав этих качеств и явил собой в характере Щащи то, что мы называем гармонией. Гармоничность личности этой женщины проявилась также и в ее гуманном отношении к людям вообще и к отдельному человеку, в частности; к человеку, которого она, на взгляд обывателя, должна считать своим злейшим врагом, к человеку, «благодаря» которому пошла наперекос вся ее хорошо отлаженная жизнь, к человеку, чья минутная прихоть стоила детям отца.

Случилось так, что эвакуированные из блокадного Ленинграда хлынули широким потоком на Кубань, и в их числе были Асланбий с женой. Но Роза была тяжело больна, и Асланбий решился просить у Щащи пристанища. Нельзя сказать, что Щаща сразу согласилась принять его с женой у себя. У них состоялся трудный разговор, причем Асланбий был очень удивлен, услышав, как рассуждает его бывшая бессловесная жена. Ему, самовлюбленному эгоисту, никогда не приходило в голову, что Щаща хотела учиться. Она до сих пор таила на него обиду за то, что он ни разу не потрудился предложить ей прочитать или написать что-либо. Это стремление Щащи к знаниям реализовалось позже, когда дети пошли в школу, и она, занимаясь с ними, открыла для себя много нового и вместе с детьми закончила шесть классов.

Высказав все, что копилось у нее в душе долгие годы, Щаща взглянула на Асланбия и «испугалась»: сильно расстроенный, стесняясь того, что он вообще пришел, но не зная, как уйти, этот мужчина стоял, готовый вот-вот заплакать» (Там же.- С. 58). И тут в ней проснулась чисто женская жалость к униженному человеку, -- она тут же согласилась освободить им дом и уйти жить в летнюю кухню. Единственное, чего остерегалась Щаща -- это злословия соседей, но она закрыла на все глаза и сделала по-своему.

Жизнь Асланбия омрачалась тем, что у него все чаще стали появляться мысли о его никчемности и ненужности в этом мире. Старые приятели приглашали его поиграть в карты, но когда поняли, что у него нет денег, отвернулись. А Розу в ауле полюбили, у нее появилось много друзей. И тут Асланбий понял, что он зря вернулся, но было уже поздно. Тяжелые раздумья о прошлом преследовали Асланбия все больше и больше, и в этих муках происходил процесс его нравственного очищения, в его душе возрождалось все хорошее, светлое, чистое, что не умерло, а лишь затаилось. В большой мере ему косвенно помогли аульчане, которые, своим негативным отношением к нему еще раз доказали его никчемность. Немалая роль в этом процессе принадлежала и Щаще, которая явилась для Асланбия наглядным примером того, как может измениться и чего может достичь человек. Его все удивляло в Щаще: ее речь, ее мысли, ее поведение, уважительное отношение к ней аульчан. И вот, перед самым приходом немцев, Щаща убедила Асланбия уйти в лес, а сама осталась с тяжело больной Розой.

Позже в доме Щащи поселился немецкий капитан, и она была вынуждена имитировать свое хорошее к нему отношение, чтобы иметь возможность тайком помогать партизанам. Щаща оказала посильную помощь «людям из леса» в борьбе против фашистских оккупантов, и это явилось еще одним проявлением того, что такие нравственные понятия, как «долг», «честь» и «Родина» не были для нее простыми словами. Она не тратила времени на долгие рассуждения и раздумья о патриотизме, она просто была патриоткой «до мозга костей» каждый день, каждый час, каждую минуту. Вся ее жизнь, все ее мысли и чувства в этот трудный для страны период были направлены на то, чтобы принести как можно больше вреда врагу и как можно больше пользы Родине. И Родина для нее -- это не отвлеченное, абстрактное понятие, а нечто очень конкретное -- ее родной аул с его жителями, дом, который достался ей от мужа, земля, на которой она работает и все то, что так дорого ее сердцу. И поэтому Щаща, не раздумывая долго, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, часто с риском для жизни делает то, что должна делать, то, что сделал бы каждый человек, имеющий такое же, настроенное на волну любви к людям сердце.

Однако есть в ее душе и ненависть, ненависть к тем людям, которые пришли со злом на ее землю, к людям, которые посягнули на самое дорогое, что есть у нее -- на жизнь ее детей. Узнав о ранении Нашхо, Щаща, позабыв обо всем на свете, помчалась к нему в госпиталь и, сидя в приемной, размышляла о том, кто же виноват в ужасах войны. Для нее немцев олицетворяет один человек -- капитан Вульф, живущий в ее доме: «Если бы не было Вульфов, не было бы и этой войны; это они, Вульфы -- фашисты разрушили наши города, перевешали наших людей, ранили моего сына, других убили, но придет и ваш смертный час, Вульфы, на вас еще обрушатся проклятия матерей!» (Там же.- С. 85).

Трогательна сцена свидания Щащи с раненым сыном. Будучи без сознания, в бреду, Нашхо часто звал мать и теперь, когда она была рядом с ним, он не сразу поверил. Приходя в сознание, он просил медсестру рассказать ему сказку, которую рассказывала ему в детстве мать. Девушка-медсестра, введенная только в этом эпизоде, олицетворяет собой тысячи и тысячи женщин, находивших в себе силы сутками стоять у постелей больных, ухаживать за ними, быть для них и матерями, и сестрами, и дочерьми. Запас тепла и нежности у этих женщин был неограничен, их заботы хватало всем.

Выйдя из палаты сына, Щаща обнаружила, что есть еще одна женщина, которая беспокоится о Нашхо. Она встретила в коридоре Симу, девушку из их аула и сразу поняла, к кому она приехала. Когда женщины вернулись в аул, Щаща назвала Симу невесткой и повела к себе в дом.

Но вот война закончилась, и жизнь в стране и в ауле стала понемногу налаживаться. Кара вышла замуж, у нее родился сын. Нашхо устроился работать в районной больнице. Щащу назначили заведующей МТФ, и ее слово имело вес среди аульчан. То уважение, которое она завоевала еще в молодые годы, осталось на всю жизнь, с ней советовались, к ее мнению прислушивались, и с ее приходом дела на МТФ пошли на лад.

В последней главе повести сквозит философская нотка, присутствующая в размышлениях автора о послевоенных буднях аула: «Так устроена жизнь: горе и радость всегда рядом, словно у них одна мать, словно они сестры» (Там же. -- С. 90). Но эту отвлеченную мысль А. Евтых связывает с проявлениями реальной действительности: «Ведь горе, когда ты не видишь на поле тех машин, к которым привык, а какая радость, когда они появляются! Радость, когда на тех грядках, по которым прошли фашистские танки, вырастает зеленый лес кукурузы, встают головками к солнцу подсолнухи!» (Там же.- С. 91). Эта песнь мирному труду нацелена на будущее, она полна надежды, автор словно говорит: да, то, что случилось, ужасно, но этого больше не должно повториться, жизнь продолжается, она идет вперед, и никто не в силах изменить это: «Много, много страшного случилось с нашими людьми, но это все позади, в нашем небе стоит солнце победы, темнота поглотила вражеский край» (Там же).

Повесть была бы не закончена, если бы автор вновь не вернулся к конфликту «Щаща  --  Асланбий» и не предложил свой вариант его разрешения. На первый взгляд, в повествовании нет противостояния этих двух персонажей, просто Асланбий уходит из жизни Щащи, и она прощает его. Но, в то же время, здесь идет сложнейший и насыщенный сомнениями, эмоциями, переживаниями процесс воздействия одной личности -- сильной и жизнелюбивой на другую -- запутавшуюся и уставшую от жизни. Щаща своим природным женским чутьем видит и понимает, что ее бывший муж растерян, он потерял в жизни опору и не знает, куда идти дальше. Щаща, в подсознании которой заложена любовь к людям и неприятие зла, забыв обо всем, что сделал ей этот человек, идет ему навстречу и снова протягивает руку помощи: «Щаща хотела встретиться с мужем, может, он передумал, раскаялся, но, бедный, стесняется» (Там же.- С. 92). Обычная жалость взяла верх над ее сомнениями и, узнав, что Асланбий в больнице, Щаща отправилась навестить его. Она пригласила его вернуться в аул и, тем самым, дала ему еще один шанс. Асланбий вернулся домой, к нему стали приходить друзья, но единственный человек, чьего прощения он ждал, Наго Паш, не пришел ни разу. Это мучило Асланбия. Но вот наконец они встретились: «Сколько прошло лет, сколько пройдено дорог, снова их пути пересеклись, -- Щаща увидела их сидящими вместе, их сердца поняли друг друга» (Там же.- С. 96).

Финал повести гуманен, как и все произведение, -- Щаща, силой своего человеколюбия сумела вытащить раскаявшегося человека из пучины отчаяния.

Здесь следует отметить, что вопрос становления личности женщины-горянки, вопрос о ее месте в новой жизни и о месте новой жизни в ее душе был довольно распространен в северокавказской прозе рассматриваемого периода. Повести черкесских писателей М.Ахметова «В нашем ауле», Ц.Коховой «Фатимат», А.Охтова «Камень Асият», балкарского писателя А.Узденова «Саньят», дагестанского писателя А.Абу-Бакара «Даргинские девушки» и, конечно, одно из наиболее зрелых и лиричных произведений северокавказской прозы рассматриваемого периода,  --  «Весна Софият» Адама Шогенцукова  --  вот далеко не полный список повестей, в центре которых  --  судьба горской девушки, освобождающейся тем или иным способом от уз адата и встающей на свой собственный путь. «Женская» тема в северокавказской литературе  --  это своеобразный отклик национальных писателей на общесоюзную проблему определения положительного героя в литературе.

Эта же проблема положительного героя явственно прослеживается и в последовавших после «Судьбы одной женщины» произведениях А. Евтыха. След, который человек оставляет после себя в этом мире -- эта тема вдохновила писателя на написание следующей лирической повести, которая так и была названа -- «След человека» (1965). Это  --  исповедь, наполненная лиризмом. Профессор К.Г.Шаззо определяет этот жанр так: «Сочетание двух стилистических начал -- эпически-объективного рассказа с рассказом исповедальным дает в нашей прозе многообещающий лиро-эпический сплав» (Шаззо К.Г. Адыгейская советская литература на современном этапе (1957-1978) //Вопросы истории адыгейской советской литературы. -- В 2-х кн. -- Кн. 1. -- Майкоп, 1979. -- С.142). В повести «След человека» повествование ведет сам автор. Сюжет повести непоследователен, воспоминания главного героя часто наслаиваются одно на другое, его прошлое и прошлое людей, окружающих его, часто вторгается в их настоящее и определяет их отношения, их жизненные принципы и поступки. А прошлое это -- война. Война, которая ворвалась в судьбы многих миллионов людей и, до сих пор, спустя столько лет, продолжает влиять на их жизни.

Главный герой часто вспоминал о своем знакомом, с котором он учился в одном техникуме. До войны Рамазан занимал высокую должность в Майкопе. Когда немцы подходили к городу, он не захотел уйти в партизаны, а остался ждать машину своего высокопоставленного друга, на которой можно было бы сбежать. Но уехать он не успел и попал в плен к немцам. Он колол дрова и готовил еду оккупантам, о чем впоследствии вспоминал с большой горечью, стыдясь того, что прислуживал врагам. После войны о Рамазане не было ничего слышно, и лишь спустя много лет прошел слух, что он остался жив, работает где-то на Севере и не хочет возвращаться, помня о своем позоре. Но автор упоминает об одном событии в жизни Рамазана, которое, если не снимает с него вину полностью, то дает ему право на уважение. Во время войны Рамазан оказался участником переправы через Днепр и проявил при этом большое мужество. Из тех двенадцати человек, которые участвовали в бою, только трое сумели переправиться, но эти трое захватили берег и освободили дорогу нашим войскам. Рамазан был одним из них. За мужество, проявленное во время переправы, он был награжден орденом, однако так и не получил его, потому что где-то в бюрократических инстанциях затерялись его документы.

Автор познакомился с сестрой Рамазана, которая очень переживает за брата. Она рассказала ему о своих желаниях и надеждах: «Я хочу, чтобы Зан вернулся, чтобы он был здоров, чтобы его уважали и ценили. Уважение людей -- только это поддерживает человека в жизни».[2] ( Здесь и далее перевод наш.  --  Ф. Х. )

Но сильнее всех об этом ордене мечтала мать Рамазана: «Покажите мне этот орден -- пока я жива, буду носить его на своей груди. Я многое пережила, когда люди так плохо говорили о моем мальчике, и орден меня оживит».[3] Ведь и Рамазану, и его матери нужен не орден, они ждут большего -- прощения, уважения. Автор отмечает: «После себя мать оставляет своих детей, и если ее сын -- настоящий человек, то она выполнила свой долг, жизнь прожила не зря».[4] В свое время Рамазан повел себя как предатель -- он не захотел идти в партизаны, скрылся, однако, при переправе через Днепр, он воевал в первых рядах, был готов отдать свою жизнь и душу за Родину и, таким образом, снял с себя вину. Автор считает, что Рамазан достоин награды: «Даже если мне не нравится его поведение, его характер, но он был готов на самое большее, ради чего может умереть человек -- выполнить свой долг перед Родиной».

Через всю повесть красной нитью проходит мысль о том, что любой человек оставляет свой след на этой земле. Только один след остается чистым и светлым -- это след добрых дел человека, а другой -- запутанным и запятнанным. Размышления автора о том, что человек оставляет после себя в этом мире, иногда переходят в философские размышления о смысле жизни: «Если ты прожил пятьдесят лет, то ты уже прожил жизнь, эти годы подводят тебя к определенной черте; у этой черты какой-то голос спрашивает тебя примерно так: ты пахал, ты сеял, ты посадил дерево, ты провел воду туда, где ее нет, ты протянул кому-то руку помощи, ты сказал, сделал что-то хорошее, оставил ли какой-нибудь след в память о себе? Нет среди живущих такого человека, который бы не слышал эти вопросы.»[6]

Читая повесть, мы знакомимся с героями, чей добрый след уж наверняка останется на земле -- это адыг Ильяс и русский полковник Иван Степанович (здесь его все называют просто»полковник»). Иван Степанович, как и Рамазан, был участником боев на Днепре -- одним из тех троих, кому удалось переправиться. С Ильясом у него добрые, дружеские отношения. Вот как отзывается полковник о своем младшем товарище: «...он не получил образования, но у него есть ум, смышленость, это я понял еще во время войны. Может для него лучше жить в своем ауле, но я привез его сюда, он мой помощник, мой товарищ».[7] Ильяс и полковник работали в лесу, они высаживали новые деревья и определяли места для рубки старых.

Автор оказался гостем Ильяса, и вот как он описывает эти места: «Посаженные в ряд маленькие деревца поднимаются вверх по склону. Если посмотреть чуть дальше, то увидишь красивый лес, еще дальше -- голубые вершины высоких гор. Кроме журчания воды, вокруг -- ни звука» (Там же. -- С. 380). Думается, что в таком месте живут только хорошие люди, которые, работая своими руками, могут творить чудеса, и даже природа помогает им. Ну разве это не чудо  --  лес, который посадили Ильяс и полковник с несколькими помощниками. Пройдут годы, а лес все будет стоять, словно живое напоминание грядущим поколениям о людях, давших ему жизнь. Уже сейчас его называют «лесом полковника».       

Автор познакомился с Иваном Степановичем. Вот каким предстал перед читателем полковник, о добрых делах которого столько говорили люди: «...я увидел маленького рыжего человека, со светлыми бровями, голова его побрита на адыгейский манер...» (Там же. -- С.392). Но в этом невзрачном на вид человеке чувствовалась огромная сила -- та сила, которая заставляет всех окружающих уважать его, эта сила -- его стремление делать добро, заботиться о будущем родных лесов и рек, а значит и о будущем потомков, которым предстоит жить на этой земле.

Вообще, проблема сохранения окружающей среды постоянно встает перед нами на протяжении всего повествования. И в этом отношении повесть перекликается с первым произведением А. Евтыха «Мой старший брат». Еще в те далекие годы А.Евтых остро ставил вопросы экологии -- те вопросы, на решение которых сегодня направлено все внимание мировой общественности. А тогда, в 60-е годы считалось, что в этом плане у нас в стране все благополучно, наши леса не уничтожаются и наши реки не загрязняются. В своей повести А.Евтых рассматривает эти проблемы, доказывая их очевидность и неотложность их разрешения. Автор приводит конкретный пример -- небольшая речушка Дахэ, что означает «красивая». Раньше она оправдывала свое название -- была голубой, прозрачной и холодной. Позже она стала мутной и грязной. Автор пытается найти причину этого. Один его знакомый ответил так: «Что держит реку? Леса. Леса всегда определяют воду, хороший лес -- хорошая вода» (Там же. -- С. 374). Когда человек срубает деревья, укрепляющие своими корнями берега, вся глина уходит в реку и, таким образом, вода становится мутной и грязной. Люди, сажающие новые леса, такие как Ильяс и полковник, понимают все это и своим трудом предотвращают загрязнение родных водоемов.

А. Евтых с любовью и нежностью говорит о родной природе и с гордостью -- о своем народе. Это проявляется в том, как он описывает так называемые «черкесские леса»: «Если остается след человека, то след народа остается тем более: до сих пор здесь растут деревья, которые посадили адыги -- груши, яблони, не пропадая, созревая. Это следы, которые остались от адыгского аула» (Там же.- С. 373).

Спустя некоторое время, у одного из целебных источников близ Майкопа, автор встретил Рамазана, возвращавшегося в родные места. На Севере он рубил лес и возвратился домой, чтобы заработать деньги таким же путем. Автор относится к своему герою с каким-то снисхождением. Он остро подмечает его недостатки, осуждает его потребительскую философию и, в то же время, гордится тем мужественным поступком, который Рамазан совершил во время войны. «Я испытал весь тот позор, который может испытать человек, «– исповедуется Рамазан. «Я работал на кухне у немцев, рубил им дрова. Смыть этот позор я хотел на Днепре -- не получилось. Ведь мой орден пропал» (Там же.- С.397). Он пытается опровергнуть правоту народной мудрости «Делай добро и бросай его в воду»: «Никто не сможет сказать, что я не бросил добро в воду на Днепре. Но оно упало и не вернулось -- пропало» (Там же). Того не понимает этот человек , что если, делая добро, ждать награды, то оно никогда к тебе не вернется. Добрые дела не могут быть корыстными. И, не понимая этого, он недоумевает: «Вон, полковник получает пенсию двести рублей. На эти деньги вполне прожить можно. Такие, как он, выращивают виноград и продают его на базаре... Почему же он сажает лес? И почему это нравится Ильясу?» (Там же).

Характеры героев повести очень многогранны. Это уже не то черно-белое видение мира, разделение людей на «хороших» и «плохих», которое было характерно для повести «Мой старший брат». Этот факт свидетельствует о тех изменениях в литературе и стране, которые произошли за тридцать лет, разделяющих создание этих двух повестей А. Евтыха. С изменением политической обстановки автор получил возможность высказываться напрямую. Например, говоря о колхозницах, он использует такие словосочетания, как «уставшие глаза», «девушка, вызывающая жалость» и др. Автор понимает, что эти девушки с раннего утра и до позднего вечера работали в поле, да еще вели хозяйство. А. Евтых критикует руководство колхоза, хотя и признает важность работы в поле: «Работа приносит почет и уважение, она дает нам все то, что мы одеваем и едим. Лишь потому, что мы работаем, идут поезда, работает радио, учатся наши дети. Но труд бывает разный: хороший руководитель никогда не пошлет своих работниц пешком на работу за несколько километров... Неужели наши девушки не могут заниматься более легкой работой? Они выйдут замуж, у них будут дети, никто из них не должен забывать о том, что станет матерью» (Там же.- С.368).

Вот так, отдельными фразами и замечаниями, автор проводит мысль о том, что существующий строй несовершенен, и те успехи, которыми так гордится страна, добыты тяжелым трудом простых тружеников.

Повесть А. Евтыха «След человека» не вызвала такого бурного отклика критики, какого следовало бы ожидать, и лишь некоторые адыгские литературоведы оценили художественную новизну повести. Х. Тлепцерше отмечает ее положительное влияние на творчество более молодых писателей Адыгеи: «Повесть насыщена глубоким психологизмом, нравственным напряжением, остротой и динамизмом. Несомненно, она сыграла положительную роль в дальнейшем развитии жанра, в художественных поисках Х. Ашинова, П. Кошубаева, С. Панеша, Ю. Чуяко, чьи повести составили главный костяк жанра в адыгейской литературе конца 60-х -- начала 70-х годов» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости.- Краснодар, 1991.- С. 97). К. Шаззо отмечает полемичность повести: «Полемика не только в спорах автора-повествователя с теми, кто когда-то совершил моральное и нравственное предательство и не чувствует перед человеком и обществом. Полемика объективно направлена против тенденции упрощения в прозе сложных судеб...» (Шаззо К. Новые рубежи // Проблемы адыгейской литературы и фольклора.- Майкоп, 1988. -- С.14).

Незаслуженно осталась без внимания критики еще одна лирическая повесть А. Евтыха «Тайна стариков». Главный герой повести  --  старик Исмаил Джолов, внутренний мир которого глубоко раскрывает автор. Повествование ведется от третьего лица, однако здесь, как и в «Судьбе одной женщины», голос автора и мысли главного героя настолько тесно переплетены, что кажется, будто сам старик рассказывает о себе. Это  -- особый род лиризма, особое жанровое качество, которое так хорошо удается перу А. Евтыха.

Но в историю главного героя автор вводит и другой сюжет  --  рассказ друга Исмаила Хаджимурата о его молодости. Желая открыть товарищу свою тайну, Хаджимурат рассказывает о том, как до революции он работал на русского помещика в Курской губернии и подружился там с молодой женой помещика, казачкой Дарьей Михайловной. Сюжет становится все более закрученным, рассказ приобретает мелодраматический оттенок и усложняется тем, что в нем присутствует история самой Дарьи Михайловны, которую выдали замуж за человека, вдвое старше нее. Молодая женщина была несчастна в замужестве и, влюбившись в молодого соседа, убежала с ним от мужа. Но счастья она так и не нашла  --  вскоре трагически погибла, упав с лошади.

На примере судьбы Хаджимурата А.Евтых демонстрирует то, как простые крестьяне воспринимали революцию. Становится ясно, что людям были чужды любые идеологические соображения, и послереволюционное утверждение о том, что крестьяне все, как один, поднялись на борьбу с капитализмом, утверждение, на котором воспитывалось не одно поколение, на поверку оказывается всего лишь мифом, выдумкой.

В благодарность за то доверие, которое оказал ему друг, поведав свою тайну, Исмаил решил сделать то же самое  --  рассказать историю своей молодости и своей любви. Но судьба распорядилась так, что Исмаил не смог жениться на своей любимой, однако всегда оставался ее верным другом и добрым помощником. В финале повести Исмаил позволяет себе признаться в своих чувствах к Хабибе, лишь когда узнает о ее смерти, и, приехав к ней, застает в доме девочку, называющую его «дедушкой». Они сразу понимают друг друга, и детское сердце тянется к несчастному старику, бессознательно понимая всю глубину его горя: «У деда покраснели глаза, он наклонился, обнял ее, она ждала этого, прижалась к нему, будто замерзла» (Еутых А. ЛIыжъмэ яшъэф // ЦIыфым илъэуж.- Мыекъуапэ, 1971.- С. 358) (Здесь и далее перевод наш. --  Ф.Х.). И когда Исмаил узнал, что и девочку зовут Хабиба, он не выдержал:

« --  Ты плачешь, дедушка?»

 --  Да, плачу!

 --  Не плачь, я не уеду.

 --  Я никому тебя не отдам» (Там же. -- С. 359).

«Святая святых» -- внутренний мир старого адыгского старца, мудрого, неприступного и сдержанного, открывается перед изумленным взором читателя благодаря мастерству автора и оказывается, что этому твердому, как гранитная скала, старику, прожившему столько лет и прошедшему через огонь и воду, ничто человеческое не чуждо, что и у него есть свое слабое место -- его первая любовь, чувство, которое он пронес через всю жизнь и тепло которого продолжало согревать его и в старости.

Судьба личности продолжает оставаться на первом плане и в последующих произведениях писателя, вызвавших бурный отклик критики. Речь идет о нашумевших романах А. Евтыха «Улица во всю ее длину» (1965), «Двери открыты настежь» (1973), «Глоток родниковой воды» (1977), «Баржа» (1983). Эти произведения, как и послевоенные рассказы и повести автора, затрагивают проблемы адыгейской деревни, но уже с совершенно иной точки зрения. Ш. Ергук оценивает позицию А.Евтыха в этих работах как «резкий поворот писателя к осмыслению сложнейших противоречий действительности, процессов ее нравственно-эстетического и духовно-психологического разложения, распада основ национального быта и бытия адыгов под натиском идеологии вассальных хозяев жизни» (Ергук Ш. Восхождение к памяти. -- Майкоп, 1994.- С. 22).

Таким образом, прозаические произведения А. Евтыха явились значительным вкладом в литературную жизнь адыгского народа. Писатель вскрыл новый пласт в жанровом многообразии адыгской прозы. Хотя очевидно, что повесть как жанр уже заявила о себе в адыгейской литературе в полный голос еще до создания А. Евтыхом его первой лирической повести. Так, по мнению адыгейского литературоведа Х. Тлепцерше, «в течение 20-х годов адыгейская проза заложила прочный фундамент произведениями Т. Керашева, И. Цея, А. Хаткова для дальнейшего успешного развития всех ее жанров, о чем свидетельствуют повести «Одинокий» И. Цея и «Путь открыт» Ю. Тлюстена» (Тлепцерше Х. На пути к зрелости. -- Краснодар, 1991. -- С. 91). Несомненно, что еще И. Цей и Ю. Тлюстен заложили основы лирического начала, раскрывая внутренний мир своих героев, их моральные установки и нравственные качества, дав тем самым толчок зарождению и развитию лирической прозы в адыгейской литературе. Таким образом, очевидно, что появление в национальной прозе лирической повести А. Евтыха «Мой старший брат» было обусловлено творчеством его предшественников.

В свою очередь, А. Евтых оказал несомненное влияние на творчество писателей следующего поколения. В своих лирических произведениях писатель стремится показать внутренний мир человека, исследовать его психологию, предугадать, объяснить, а порой и оправдать или осудить его поступки. В этом плане с прозой А. Евтыха перекликается лирическая проза Х. Ашинова и П. Кошубаева. Излюбленный прием автора  --  вести повествование от лица лирического героя  --  используют многие писатели-лирики. Так, в повести «Последняя неделя августа» Х. Ашинова повествование ведется от лица мальчика-подростка, однако весь рассказ в целом  --  это воспоминания взрослого человека, восстанавливающего в памяти эпизоды своего детства. Абсолютно идентичное построение сюжетной линии использует А. Евтых в повести «Мой старший брат». Несомненно влияние этой повести и на структуру, художественный строй повести С. Панеша «Любовь и уголь», повествование в которой также ведется от лица мальчика-подростка. Лиризм этих повестей заключается в реальности и искренности переживаний, впечатлений и ассоциаций главных героев, с точки зрения которых читатель воспринимает все то, что происходит в обществе.

В повести «Зафак, чудо-танец» Х. Ашинов, продолжая направление повести А. Евтыха «Судьба одной женщины», пытается эпически отобразить реальность, социальные коллизии через лирическое «я» главной героини. И Щаща, и Дариет  --  сильные духом и нравственно богатые женщины, прошедшие через суровые испытания, но сумевшие сохранить в себе способность любить людей и жизнь.

Продолжает литературные традиции А. Евтыха в своих произведениях и П.Кошубаев. Так, композиция повести «Семь дождливых дней» напоминает построение повести А. Евтыха «След человека»: действие их развивается в двух временных плоскостях  --  настоящем и прошлом, причем прошлое героев отражено в их воспоминаниях, ощущениях, впечатлениях, а значит, оно в какой-то степени субъективно. Такая форма повествования позволяет авторам в полной мере воссоздать психологическую картину переживаний героев в настоящем, а также правдиво отобразить их реальную подоплеку в прошлом. Подобную структуру построения композиции использует и К. Шаззо в повести «Теплый снег». Таким образом, очевидно несомненное влияние творчества А. Евтыха на лирические произведения других авторов.

А. Евтых явился первооткрывателем в этой, неизведанной ранее для отечественной литературы, области лирической прозы, положив своей повестью «Мой старший брат» начало целой серии замечательных лирических повестей и рассказов.

И, заканчивая разговор о возникновении жанра лирической повести в адыгейской литературе, нельзя не вспомнить о развитии прозы рассматриваемого периода в других северокавказских республиках. Так, значительного развития повесть достигает в послевоенные годы в кабардинской литературе. Поэты Али Шогенцуков, Алим Кешоков, драматург Аскерби Шортанов заняли значительное место среди кабардинских прозаиков.

Наиболее зрелым произведением признана повесть А. Шогенцукова «Весна Софият» о судьбе молодой горянки, ищущей свой путь в жизни и находящей его в непрерывной борьбе с пережитками прошлого, еще живущими в горных аулах и селах. Новаторство повести А. Шогенцукова, как и первой лирической повести А. Евтыха, в углубленном психологизме, в изображении процесса духовного становления девушки, в представлении окружающего ее мира посредством лирического «я» главной героини.

Для северокавказской прозы 60-х годов характерно наличие в ней лирического начала. Заметное влияние на развитие прозы оказывает поэзия. Во многих произведениях возрастает значение лирического героя, что особенно ощутимо в творчестве прозаиков А. Абу-Бакара, И. Керимова, З. Налоева, Х. Теунова, Л. Кашежева и других.

---

[2] Еутых А.ЦIыфым илъэуж. -- Мыекъуапэ, 1971. -- С.372

[3] Там же. -- С.387

[4] Там же. -- С.388

[6] Там же. -- С. 363

[7] Там же. -- С. 394

ГЛАВА II