Общепринятые в этносе, веками укоренившиеся бытовые и поведенческие обычаи и традиции приходили и продолжают в наше время функционировать в жизни северокавказского жителя. Исторически самыми распространенными среди них считаются такие общественные институты как гостеприимство, наездничество, куначество, аталычество, хасэ (сословно-представительское собрание), покровительство, «братство», абречество, усыновление и т.д. (систематизация доц. А. Ашхамаховой, КГАУ).
Гостеприимство, как социальный механизм, избранный нами для рассмотрения, обнаруживает комплекс отнюдь не вещественных, а именно ценностных и этических факторов, активно стимулирующих отдельное созидание, чаще речевое. И это неслучайно. Моральные установки существования каждого общества проявляются непосредственно в коммуникативном процессе. Оттого в национальном речевом аппарате имеются специфические языковые приемы, отвечающие этическим нормативам бытия и занятий определенной нации.
Традиционно считается, что этот аппарат, в свою очередь, направлен на следующие, необходимые человеку, функции: действенное приобретение и трансляция сведений; решение бытийных задач с помощью завоевания абонента и привлечения его в лагерь напарников; добыча необходимых, но отсутствующих данных о нем; положительное представление собственной личности. Подобная разновидовая активность есть комплексное явление, включающее самобытные нравственные и физические устройства.
Следовательно, любая конфигурация языковой этики приобретает собственное отображение в языке, а освоение ее параметров не только предполагает благополучное развитие встающих проблем, но и способно оказаться гарантией обязательного межличностного осознания, партнерства и созвучия в частой, столь распространенной сегодня разнонациональной среде.
Существенным качеством оценки этнического менталитета представляется специфика вне- и внутринационального общения, прослеживающаяся в большинстве случаев в традициях гостеприимства. Как утверждал Ибрагим Шоров, в свое время ассоциировавший национальный менталитет с советскими идеологическими установками, «гуманизм адыгских трудящихся проявляется в их гостеприимстве» [2: 34]. Можно считать более объективной позицию исследователя досоветского периода, адыгского просветителя XIX в. Султана Хан-Гирея, не подверженного социалистическим стандартам, но занимающего ту же позицию: «Гость есть святыня в Черкесии, и гостеприимство есть неотъемлемая принадлежность черкесов» [1: 280]. Характерное для кавказцев хлебосольство занимало ощутимую позицию в ментальном аппарате местных жителей. Оно, в исполнении элемента выработанной и вырабатывающейся общественной конструкции, функционирует в регионе, в том числе и в адыгской национальной сфере, по сей день, являя собой обязательный компонент народной педагогики, формирующей достойного представителя этноса.
Пропуская через молодого адыга весь тот культ, присуждавшийся его предками гостю, этнопедагогика награждает внутренний мир обучаемого требуемой человечностью, столь мало воспеваемой сегодняшней культурой и национальной политикой. Общераспространенным среди ученых является признание гостеприимства в качестве устройства, располагающего немалым количеством обязанностей, сопровождаемых всевозможными трансформациями. Существенный интерес в 60 – 70-е гг. прошлого века к имеющимся тенденциям кавказского радушия и содружества проявил дагестанский ученый, являющийся признанным родоначальником кавказской официальной этнологии, Pасул Магомедов. В 1980 г. была опубликована вызвавшая немалый резонанс в том обществе статья С.А. Лугуева, располагающая сведениями о дагестанской широте души и народном хлебосольстве на этапе истории между XIX и XX веками. Позже на аналогичную тематику была издана монография М.А. Агларова (М., 1988). О функциях речевого адыгского этикета писали в своих научных работах Б.Х.Бгажноков, Т.Р. Биштова, Р.А. Мамхегова и др. Следовательно, как выявляется произведенными научными трудами, несомненной является действовавшая тогда и действующая сейчас сила горского гостеприимства, строгая, обязательная и неукоснительная.
Работавшие с историческим материалом исследователи не могли не увидеть повсеместного преобладания на Кавказе тенденций гостеприимства. Подвергается рассмотрению существенный пласт имеющихся в адыгском фольклоре разнообразных пословиц, поговорок, сказок, примет, обычаев, призывающих каждого представителя нации к соблюдению традиции хлебосольства («Адыгэмэ хьак1эр як1ас» – «Адыги любят гостей», «УихьакIэ гъаш1о, пкъош ш1у лъэгъу» – «Гостя чти, а брата люби» и др.). Вместе с тем и в национальном словотворчестве других кавказских народов (чеченцев, ингушей, ногайцев) присутствуют выражения и поговорки, доносящие аналогичные мысли: «Гость – посланник Бога». Несколько по-другому явление представлено в русской фразе, предполагающей имеющееся в доме божеское изображение и соответствующий образ жизни: «Гость в дом, а Бог в доме».
Следовательно, вооруженный такими отчетливыми и вразумительными наставлениями, национальный менталитет и его представитель обязан, распахнув душу, приветствовать своего гостя. Как говорят адыги, «Цу ныщ нахьи нэшIогушIу» («Цу къыпфаукIын нахьи (къыпфэчэфхэу къыппэгъокIыхэмэ нахьышIу зыфиIу») («Чем быка для тебя зарежут, лучше если приветливо встретят»), а это, в свою очередь, неизменно связано с имеющимися у адыгов этическими нормативами, с которыми также должен быть знаком любой, приходящий в данную этно-среду.
Изучением аналогичной тематики в одном из республиканских вузов (ФГБОУ ВПО МГТУ) занимаются будущие специалисты по социально-культурному сервису и по связям с общественностью. В частности, изучению функционального объема языковых граней адыгского этикета («адыгэ хабзэ») в бизнес-сфере Адыгеи посвящена квалификационная работа недавней студентки факультета НСТ Асиет Чич. Изучение происходило при погружении в соответствующие речевые обстоятельства, при сравнении с действующими сегодня русскоязычными нормами. Традиции обязательно призывали семью к тому, чтобы откладывать в неприкосновенный запас «самое-самое» на случай прихода гостя: «ХьакIэ къэкIощт» Iори гъэIылъ, «бэрэ щылъыгъ» пIоу умышхыжь» («Сказав: «гость придет», убери, произнеся, «пусть полежит долго», не ешь»). Обусловленные гостеприимством словесные условия предполагают немалое число приветственных фраз и выражений. К примеру, в адыгском языке в случае появления гостя на пороге применимы многочисленные выражения, которые можно условно распределить на две группы. В указанной работе нами были выделены такие категории: 1) приветствия, определенные суточным периодом – «Уипчэдыжь шIу!» («Доброе утро!»), «Уимафэ шIу!» («Добрый день!»), «Уипчыхьэ шIу!» («Добрый вечер!»); 2) приветствия, определенные типом осуществляемой работы: «УиIоф шIу!» («Доброй работы!»), «Гухахъо ошх!» («Приятного аппетита!»), «Гъэбэжъу огъот!» («Плодородия вам!»).
Иная категория приветственных фраз аналогична имеющимся в современных средствах общения единицам, не предполагающим реакции и произносимым условно: распространена фраза «Сыдэу ущыт?» («Как дела?»). Однако в адыгской ситуативной речи имеется и несколько соответствующих случаю фраз, любая из каковых обладает своей ответной парой: к примеру, распространенная в случае приглашения гостя формула «Къеблагъ!» («Добро пожаловать!») предполагает реакцией выражение «ХъяркIэ теблагъ!» («Дабы в твой дом мы вошли лишь со счастьем!»). Если зовущий хозяин располагается у собственных ворот, а призываемый идет рядом, то необходимо применить эту традиционную фразу («Къеблагъ!»).
Часто такая фраза формальна и предполагает лишь условный ответ: «ФIым дыхуиблагъэ!» («Пусть на добро пожалуем!»).
Что касается материальных трудностей, неизбежных при приеме гостя, у адыгов, как известно, они решаются корпоративно, и с приходящим очагнаполняется предназначенной ему едой: «ХьакIэм рызыкъыр къыдакIо», «ХьэщIэм и ерыскъыр къыдокIуэ» («Вместе с гостем прибывает в дом и съестное для него»). Причем принимающий гостя дом наполняется столь нужным ему счастьем: «ХьэщIэм насып къыдокIуэ», «ХьакIэ къакIомэ, насып къыдакIо» («Одновременно с гостем в дом счастье прибывает»).
Сопровождающие это явление ритуалы и обычаи активно награждают приходящего оптимально организованными условиями проживания. Большая часть потенциальных его поступков строго регламентирована и повинуется этическим канонам. За гостем ухаживал в процессе принятия пищи кто-то из молодых членов семьи или соседей. Таким образом, гость получал в свой адрес самые усиленные способы выражения уважения и доверия. К примеру, он занимал почетное место в доме. В его присутствии большинство стеснялось присесть до его приглашения. Расположиться рядом с визитером (вне зависимости от его возраста) могли лишь избранные – наиболее пожилые и уважаемые аксакалы.
Продолжительность пребывания в хачеще (гостевом доме) никак не ограничивалась, хотя усиленно затягивать ее считалось неприличным. Единственным правом хозяина в этом случае была возможность тактично спросить у гостя о планируемых им намерениях и длительности. В случае высказываемого визитером предпочтения оставить дом, его уговаривали остаться далее. Обозначающих прощание навсегда этикетных выражений не имеется в адыгской языковой межличностной коммуникации: «Алыхьым жиIэм, иджыри дызэхуэзэнщ, дызэрылъагъунщ» («Если захочет Всевышний, после сойдемся, свидимся»). Есть по поводу прощания уже упоминавшаяся нами выше парная разновидность формул: «Гъуэгу махуэ!» («Счастливого пути»), «СыхьэтыфI тхьэм ухуишэ!» («В добрый час пусть бог тебя приведет!»). На данные призывы следует реакция собеседника: «Тхьэр арэзы къыпхухъу!» («Да окажется Всевышний тебе рад!»), «Узыншэу ущыт!» («Дабудешь ты здоровым!»), «ФIыкlэ тхьэм дызэхуигъазэ!» («Да столкнет нас Всевышний по хорошему случаю!», «ФIыкIэ!» («Счастливо!»).
Не слишком ответственное и тщательное следование со стороны хозяина требованиям канонов хлебосольства жестко осуждалось адыгами, ставило отчетливый и твердо закрепленный изъян на статусе хозяина как члена общества: «хьэщIэмыгъашхэ цIэрыIуэщ» («не угощающий гостей известен всем»). Недостаточное внимание к гостю обрекалось на порицание: «ХьакIэр нэшхъэимэ, бысымым иягъ», «ХьэщIэр нэщхъеймэ, бысымым и ягъэщ» («Гость печалится, значит, хозяин виновен»), «ХьакIэ зиджагъом лыфэ фегъажъэ», «ХьэщIэ зижагъуэм лыхуэ хуегъажьэ» («Тот, кто не почитает гостя, зажаривает для него жилистое мясо»).
Можно говорить о том, что гостеприимство адыгов, как и других северокавказских народов, было распространено и распространяется сегодня почти всеми классами и подгруппами этнического сообщества. В аналогичных адыгским, выработанных испокон веков социальных образованиях это национальное явление представало и предстает по сей день формированием, обладающим духовно-этической ценностью. Причем сориентированные на гостя ритуальные действа выступают в роли достаточно усиленных, различных и серьезно обязывающих актов, исполнение коих с нарушениями чревато серьезными потерями для имиджа человека и социума – и исторического, и современного. Это, несомненно, необходимо учитывать при преподавании этических и культурологических дисциплин.
Примечания
1. Хан-Гирей С. Записки о Черкесии. – Нальчик: «Эльбрус», 1992.
2. Шоров И.А. Адыгская народная педагогика: Автореф. дисс. … д-ра пед. наук. – Казань, 1994.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Фольклорные проявления адыгского гостеприимства и их учет при обучении этике // Проблемы сохранения черкесского фольклора, культуры и языка: Мат-лы Международной научно-практической конференции памяти М.И.Мижаева / Сост. М.М.Паштова. – Нальчик: «Тетраграф», 2015. – 432 с. – С. 365-371.