Семья и ее органические механизмы испокон веков признаются наиболее эффективными в процессе взращивания личности. И потому целью данной публикации можно считать творческое воспроизведение актуальных сегодня межличностных отношений в их семейной составляющей, а задачами, помогающими рассмотреть данную проблематику, во-первых, выявление подобных тенденций на отечественном и региональном фонах, во-вторых, сравнительное соотнесение составляющих их категорий.
Особенно относимо утверждение актуальности непосредственно к людям художественного искусства, поскольку созидающему творцу ни в коей мере нельзя сотворить что-либо, не имея в подсознании живого, наглядного или действующего образа, яркого и многогранного. А такой образ уже в первые дни перед глазами растущего ребенка, и он навечно запечатлевается в его мыслях и чувствах для того, чтобы однажды быть воспроизведенным в том или ином творческом продукте. Как уверенно судит об этом в современной публицистике дочь общеизвестного в России актера Михаила Ульянова, с отцом ее объединяло действительно «кровное родство»: отец, избегая назиданий и излишних поучений, ничего не преподавал, а нужны ей были именно беседы с ним, аргументированные, но понятные, связующие и цементирующие. Аналогично, и все о том же, – и наша, майкопская поэтесса Елена Позднякова в ее недавнем сборнике «Предчувствие весны». Вспоминая здесь свою маму, напрямую обращаясь к ней, уже повзрослевшая дочь благодарит близкого человека за ее наставления, мудрые и нужные. Не будь таковых в судьбе благодарной дочери, не сумела бы она познать эту жизнь и ее ценности: «А помнишь, мы в поле рассветы встречали? / Ты голос земли помогла мне понять / И музыкой тихой там травы звучали, / И мне было жалко те травы топтать» [3: 103]. Оттого и оказалась столь верно направленная тогда мамой девочка сегодня известной всему творческому миру Адыгеи одним из редакторов издаваемого сегодня литературного альманаха республики (ж. «Литературная Адыгея»).
И не может человек, тем более творческий, забыть либо проигнорировать членов своей семьи, испокон веков бывших для него авторитетами – и уважаемыми, и обожаемыми. Оттого и становятся дети, растущие в таких, насыщенных творчеством, семействах, талантливыми певцами, танцорами и слоготворцами. В частности, такова же биография грузинских танцоров советского времени, братьев Баланчивадзе, получивших творческое начало именно в таком доме, о котором собравший такие мемуары публицист говорит именно так: как о семье, подарившей миру одновременно двух гениев (дядя-хореограф, отец-композитор). Лишь один приход такого гостя в дом (особенно у строгих на семейный закон адыгов) становился сумасшедшим праздником для бегающего по дому юнца. С радостью любуясь вошедшим в дом гостем, отслеживая каждый его шаг и каждый его вздох, с придыханием взирая за его жестами и мимикой, боясь отвлечься от них, чтобы не упустить какой-то его мысли, ужасаясь посмотреть в сторону, чтобы не прозевать какого-либо его желания, поручения, и чувствуя страшную потерю, когда он откланялся и отправился в прихожую, – вот весь круговорот ощущений, сладостно и твердо сопровождающий подростка, встречающего вошедшего в дом родственника.
Как говорит о подобной, питающей, на наш взгляд, семью, внутриэтнической сплоченности современный этнолог Борис Бгажноков, основанием здесь выступает эмпатия, обязательное в любом этносе сочувствие, взаиморасполагающая предрасположенность, нацеленная на другого модель поведения: «В свою очередь, коллективное знание и сознание включают в себя неизбежно эмпатию, благодаря которой в этнической системе поддерживается необходимый для ее воспроизводства уровень взаимного понимания и признания, социальной и культурной сплоченности и солидарности» [1: 67]. Причем подобная сближающая категория, рассматриваемая Б.Бгажноковым в национальном контексте, как нам видится, вполне применима и к семейной ячейке общества. И потому нисколько не удивляет один из первых блоков в новом сборнике стихов Заурбия Бзасежева («Шелест опавшей листвы»), предваряемый стихотворением «Братство» и содержащий целый ряд стихов – посвящений ушедшим и живущим сегодня родственникам. Первое из вышеназванных оказывается условным предисловием ко всему блоку и содержит своеобразный сонет, в котором автор воспевает, восхваляет и превозносит собственное генеалогическое древо. Называя каждого из братьев пятого колена он вновь восхваляет его и вновь сокрушается о его уходе: «И только память об ушедших / Будет корни нам питать. / Во временах давно прошедших / Мы будем силы набирать» [2: 32]. И потому уже в соответствующем тоне (плачевном, но восторженном) подходит читатель к следующим за этим стихам «семейного» блока. Здесь имеют место первые пять стихотворений, предваряемые начальной строчкой «Памяти…», в которых вполне понятны и разделяемы читателем оказываются стоны автора, теряющего такие четкие фигуры и хоронящего такие нужные ему характеры. Уходящие на его глазах в мир иной Бзасежевы, сопровождавшие и реально питавшие его при жизни, делившие с ним беды и дарившие ему силы, оказываются поняты читателем посредством используемых автором нередко метафор и эпитетов, зачастую сияющих и источающих тепло: Казбек Б. – «в имени его лучистом трепет счастья и печали» [2: 33], Нурбий Б. – «И с его добрым взглядом / добрел и неба небосвод» [2: 34], Оксана Б. – «Светлой памяти – Оксана, / лучезарное дитя» [2: 36] и другие Бзасежевы.
Однако автор не позволяет себе отдаться печали на фоне ушедших лучей и в последующих пяти посвящениях воспевает уже живых родных. Здесь, к счастью, лучи приобретают менее печальный и более живой оттенок, они столь же светлы, способны к излучению, но теперь освещают дороги жизни, а не утраты. Так, Амин Б. на фоне его нового дома получает такое авторское напутствие: «Пусть не высохнут истоки / Будет светлым новый дом» [2: 39]; Рашид Б. – «И матери твоей здоровья / Долгой жизни без забот. / В тени отеческого крова, / Пусть любовь всегда живет» [2: 40]; Заур Б. – «Будь здоров и будь успешен, / Желаю светлую дорогу. / Где будет голос твой услышан / Теми, кто тебе помогут» [2: 41]; Руслан Б. – «Пусть расправленные плечи / Не поникнут и в тени» [2: 42]; или племянник Заур награждается таким назиданием: «Удачи на дальней дороге / Добра и света в пути, / Где Кавказа седые отроги / Снегами сверкают вдали» [2: 43]. Вновь игристый свет и манящий вдаль путь. Таким образом, в сегодняшней лирике адыгского поэта налицо отчетливая линия поклонения, умиротворения характерами близких родственников (и старших, и ровесников, и младших), с частой для поэтического инструментария идеалистичностью, порой несколько преувеличенной.
При этом гораздо менее возвышенным (а потому более приземленным) можно счесть семейный оттенок в прозаической работе одного из современных адыгских писателей. В повести 80-х гг. прошлого века Сафера Панеша «Братья Шеваековы», как это видно из названия, речь идет именно о братьях. Однако живописует о них отнюдь не почитающий их родственник (как это неизменно у З.Бзасежева), а строгий рассказчик, выводящий на первый план именно их недостатки. Осуждающий своим изложением их характерологические проявления. Да, братья дружны, взаимозависимы и понимают друг друга, сливаются в деле и помогают друг другу в беде, однако они весьма узнаваемые и сегодня живые люди, – с частой для них жадностью, корыстью и озлобленностью, доминирующими над общечеловеческими приоритетами. И потому острым и настойчивым оказывается развернувшийся в повести конфликт, построенный на противостоянии нищего аульчанина с семейством трех братьев, богатых собственников. Большая часть эпизодов здесь являет собой отдельные межличностные конфликты, стоящие на фабуле «долг – расплата», однако расплаты тут замешаны на афере находчивого бедняка, удачно пытающегося обманывать семейство. Вот именно в таких кадрах и проявляются духовные приоритеты персонажей. Сливаясь в поиске истины, сплачиваясь в стремлении наказать виновного, гармонично сообразуясь в обсуждении дела, братья вновь и вновь пытаются призвать к порядку должника, но вновь и вновь оказываются в проигрыше, – жестко обманутыми и ловко наказанными. Причем автор очевидно расположен к такой фабульной установке, что он дает понять посредством подзаголовков – комментариев, предваряющих соответствующее развитие действия. К примеру, За жадность опять страдают братья Шеваековы; Конь или мул?; Шеваековых заставляют спешиться; И ласточка обманывает орла; Все шишки на голову Накачу. И т.д. Таким образом, здесь уже налицо гораздо более прозаичный подход к семейным реалиям, где автор вполне достоверно очерчивает разнополярность и многогранность семьи как института общества, отнюдь не идеального, а могущего оказаться порочным в некоторых своих проявлениях. Однако и в такой, более реалистичной приземленности, тем не менее, в полной мере нерушимо и неизменно прослеживается полноценно действующий, столь необходимый семейному институту, позыв к пониманию, пусть в разной степени проявляющийся, но все равно обязательный в любом человеческом контакте. Подобная расположенность отчетливо очерчена уже упоминавшимся выше адыгским этнологом Б.Бгажноковым, мысль которого позволим себе расположить в качестве авторитетного вывода к нашим статейным рассуждениям: «В своих высших проявлениях эмпатия обнаруживает себя как переживание переживаний другого человека, когда в итоге достигается не только та или иная степень или глубина понимания субъектом состояний и действий объекта, но и определенное согласие с его мотивами, с внутренним оправданием и объяснением таких состояний и действий» [1: 68].
Список литературы:
1. Бгажноков, Б.Х. Основания гуманистической этнологии / Б.Х.Бгажноков. – М.: Изд-во РУДН, 2003. – 272 с.
2. Бзасежев, З. Шелест опавшей листвы. Стихотворения / З.Бзасежев. – Майкоп: Полиграф-ЮГ, 2015. – 352 с.
3. Панеш, С. Любовь сильнее. Повести / С.Панеш. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2015. – С. 496 с.
4. Позднякова, Е.Н. Предчувствие весны. Стихотворения / Е.Н.Позднякова. – Майкоп: Адыг. респ. кн. изд-во, 2012. – 160 с.
5. Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия / Сост. И.В.Оболенский. – М: АСТ, 2013. – 320 с.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Семейные ... // «Кросс-культурное пространство литературной и массовой коммуникации-4»: Мат-лы четвертой Международной научной конференции (Майкоп, 26 – 27 ноября 2015 г.). – Майкоп: АГУ, 2016. – 274 с. – С. 108-113