В изданной уже ближе к новому веку работе «Ответственность (Критика как мировоззрение)» Ю.И.Селезнёв интенсивно и последовательно рассматривает целеполагание этого вида деятельности. Целевая установка здесь ясна, стержневой является продуктивное творчество, созидательное начало лишь с допуском сюда в качестве подсобного инструмента отрицания. Однако издававшиеся им не всегда похвальные, порой острые в раскрытии им объектов и явлений, статьи отнюдь не всегда поддерживаемы его коллегами по цеху. Как утверждает выпускница факультета журналистики КубГУ (2014) Шушаник Акобян, ссылаясь на В.В.Огрызко, поиски Ю.И.Селезнева на ниве Ф.М.Достоевского «не понравились Кирпотину, который тоже еще с конца 40-х годов занимался Ф.М.Достоевским. Разногласия возникли из-за того, что аспирант и профессор по-разному понимали природу творчества» [1]. Повествуя о суждениях дореволюционного русского писателя по поводу современных тому критиков, Ю.И.Селезнев поясняет отношение Ф.М.Достоевского к великому В.Г.Белинскому: «Таким вот великим, нетерпеливым мальчиком представлялся порою Достоевскому и Белинский, когда он жег собеседника глаголом своих откровений» [6, с. 88]. Причем такая выразительная сравнительная метафора относима им в не меньшей мере и к самому описываемому писателю, которого он причисляет к такому же типу мальчиков, не очень взрослеющих и сохраняющих свое нетерпение всю жизнь. Подтверждает такие суждения писателя Ю.И.Селезнев посредством приведения некоторых фактов само- описаний автора. В таких изображениях Ф.М.Достоевского налицо его признание в собственной беззащитности и растерянности перед надвигавшимися на его поколение идеями мировых революций: «О своей первой страсти, дающей пищу сознанию и выход в реальный мир душе мечтателя, он вспоминал уже в зрелом возрасте так: «Мы заражены были идеями тогдашнего теоретического социализма... <…> Я уже в 46-м году был посвящен во всю правду этого грядущего, «обновленного мира» и во всю святость будущего коммунистического общества еще Белинским... в то горячее время, среди захватывающих душу учений и потрясающих тогдашних европейских событий» [6, с. 89]. Соответственно, двигаясь по следам тех событий, Ю.И.Селезнев отмечает конкретные формы воздействий ведущего критического учения того времени на личность писателя. ««Учение» Белинского произвело огромное впечатление на молодую, социально еще не сформированную душу писателя. Мечта о золотом веке, о «рае» на земле, … . Мечта жаждала обрести формы реальности, искала почву для воплощения» [6, с. 89]. И именно сравнительно- аналитическому рассуждению по поводу взаимодействий ценностных точек зрения критика и писателя посвящает Ю.Селезнев существенную часть работы. Такое рассуждение происходит периодически, в описаниях, посвященных развитию творческого пути писателя. Именно на таком пути действующий автор неизменно и стабильно сталкивается с цехом русской критики и ее наиболее ярым, но признанным представителем – В.Г.Белинским.
Однако избранная и самим Ю.И.Селезневым в жизни литературно-критическая стезя не всегда оставалась безопасным полем творчества для талантливых литературоведов. Ее созидательное целеполагание порой оборачивалось для авторов как должностными, так и биографическими изъянами. К примеру, насыщена трудностями в середине прошлого века биография проявлявшего активность примерно одновременно с Ю.И.Селезневым отечественного критика Александра Дымшица. Этот труднопроходимый путь подробно и обстоятельно описан в вышедшей в прошлом (2017) году книге Вячеслава Огрызко «Держусь на одной идеологии». Вполне адекватно причислить В.Огрызко и Ю.Селезнева к единовременным коллегам по общему советскому цеху. Это на том основании, что Ю.И.Селезнев порой оказывается прямым объектом этих и предыдущих высказываний В.В.Огрызко на творческие темы, предметом его обсуждений с другими литературоведами и филологами. Есть даже его самостоятельная и подробная, очерково- подобная статья в «Литературной России» 2013-го года («И вечный бой: Юрий Селезнев»), обстоятельно разбирающая стоявшие перед кубанским филологом проблемы, возникшие перед ним в кругах столичных научных аксакалов. Но вернемся к вопросу авторской безопасности в критике. Так, описываемый в нынешней монографии В.В.Огрызко А.Л.Дымшиц однажды, в середине прошлого века, в пору своей активности, оказался «не у дел» для редакции советского внушительного журнала «Литературный критик», карающей его за потерю «эстетического вкуса» и неумение «отделить опыты Надсона от стихотворений Некрасова». [3, с. 62]. Сотрудники редакции в этом случае способны дружно и не всегда объективно ополчиться на «проштрафившегося» нарушителя.
Тем не менее упоминаемый в разных трудах В.В.Огрызко Ю.И.Селезнев в период своей творческой зрелости продолжает оставаться индивидом, реально интересующим коллег по цеху. Так, пишущий мемуары о литературной жизни страны прошлого века С.В.Викулов издает в 90-х гг. в редактируемом и возглавляемом им журнале «Наш современник» цикл, в котором одна из глав отдается Ю.И.Селезнёву, его творческим порывам, направлениям работы и успехам в должности первого замреда данного издания. Причем в курсе этого развития событий вновь оказался цитируемый выше В.В.Огрызко, который напоминает удивляющий аналитиков факт: С.С.Викулов забыл, кто привел к нему Ю.И.Селезнёва на должность заместителя. Данную биографическую тонкость приводит во вступлении к монографии Ю.И.Селезнева «Достоевский» и А.М.Разумихин. Аналогично и в газетной статье («Литературная Россия», 2008, № 42) он, вспоминая персональный разговор с Ю.И.Селезнёвым, констатирует Ю.И.Бондарева в роли тогдашнего рекомендателя. Как утверждает Ю.М.Павлов, состоявший в роли Председателя на заседании Союза писателей Ю.И.Бондарев таким путем предлагает упрочить журнальную редакцию. И такой вариант развития событий описывает А.М.Разумихин в Предисловии, ссылаясь на свидетеля происходящего – Ю.И.Селезнева: «Нет тайны – Юрий Бондарев. Так, во всяком случае, мне говорил Селезнев». В целом, Ю.И.Селезневым постепенно и неизменно, в течение краткой, но яркой, продуктивно насыщенной, научной карьеры объективно рассматриваются и анализируются всевозможные события литературно-критических дорог и путей на обширной отечественной платформе.
Тем не менее, из сегодняшнего дня некоторые описываемые В.В.Огрызко проявления активных поворотов и выступлений Ю.И.Селезнева представляются вышецитируемой нашей современнице Ш.Акобян неадекватными, а статья его о нем – «неоднозначной и во многом несправедливой» [1]. Однако не согласимся в этом с нашей современницей. В.В.Огрызко порой даже удается войти в позицию осваивающего Москву Ю.И.Селезнева и откровенно вступаться за него в различных столичных прениях. Так, в вышеуказанной газетной статье он рассказывает, как однажды непосредственно в обсуждении форм поддержки талантливого ученого в Москве он вступает в некоторые прения с тогдашним аксакалом советской литературы В.И.Беловым. Последний не поддерживал начинания столичных писателей в помощи, оказываемой прибывшему туда кубанскому провинциалу. Он пенял при этом приблизительно на следующее: «мы-де не можем его устроить в Москве, дать ему, краснодарскому парню, жилплощадь, пристойную его таланту должность» [4]. В.В.Огрызко многое возмутило и задело в данной позиции писателя: «А что же вы, выдающиеся русские писатели, имеющие вес не только в обществе, но и у властей предержащих, бросили его, как ты говоришь, на произвол судьбы, а от других требуете разрешения всех его проблем?!» [4].
Но, судя по изложениям на эту тему Ю.М.Павлова, встречались на пути нашего земляка по московским улицам и позитивные прохожие, плодотворно- нацеленные и открытые для сопровождения. Сложно представить, предполагает Ю.М.Павлов, «как бы сложилась судьба Юрия Селезнёва, если бы в свой первый приезд в Москву он не встретил Вадима Кожинова. Об огромной – положительной – роли Вадима Валериановича в жизни Селезнёва сказано много и справедливо» [5]. Хотя здесь можно немного отвлечься и подчеркнуть отнюдь не однозначный авторитет столичного ученого В.В.Кожинова, хотя и ставшего, как утверждает Ю.М.Павлов, неким воплощением «своеобразной точки отсчёта, дающей представление о том, с чего начинал Селезнёв-критик» [5].
Такой авторитет отнюдь не несгибаем. Описываемая В.В.Огрызко творческая стезя А.М.Дымшица приводит читателя к яростной статье последнего по поводу одной из публикаций В.В.Кожинова («История литературы или история литературной моды?») [3, с. 14]. Яростный аналитик А.М.Дымшиц уверен, что данная публикация не имеет права быть размещенной в журнальном подразделе, посвященном теории. Он видит ее абсолютно неправильной по целой череде тезисов и потому категорически возражает против ее публикации, могущей нанести вред науке. Своеобразным арбитром на ниве этой условной дискуссии можно считать Ю.И.Селезнева. Он ссылается на мнение В.В.Кожинова и называет его «обоснованным» в ходе производимого им анализа, посвященного отечественной литературе позапрошлого века как поре «русского Возрождения». И здесь вполне справедливым представляется сказанное Ю.М.Павловым о данном творческом союзе: оказывается, Ю.И.Селезнев сам откровенно поинтересовался у Л.А.Аннинского возможностью выйти на контакт с В.В.Кожиновым: «Будем благодарны Льву Аннинскому за то, что он правильно оценил ситуацию, безошибочно понял, кто нужен кубанскому филологу и направил его к Кожинову» [5]. Так и А.М.Разумихин в своем Предисловии к «Достоевскому» – о том же: «Перед Львом Александровичем, надо сказать прямо, в тот момент не стояло задачи «правильно оценить ситуацию, безошибочно понять, кто нужен кубанскому филологу, и направить его к Кожинову». Собеседования с молодым земляком он не проводил. Экзамена ему на тему знания нюансов литературной борьбы не устраивал» [6].
Как свидетельствует при воспроизведении данных контактных отношений Ю.Лошиц в его «Слове о друге» при воспоминаниях о Селезневской конференции 2000-х гг. в Краснодаре, общение этих двух исследователей (Ю.И.Селезнева и В.В.Кожинова) было весьма продуктивным. Это проявлялось в моменты, когда «после нескольких часов сидения взаперти над рукописью «Тютчева» они выходили из Юриного молодогвардейского кабинета обкуренные, погруженные в себя, как бы даже слегка отчужденные, с печатью измождения на лицах» [2]. Подобная совместная творческая деятельность не могла не сплотить коллег по цеху, она обязана была их свести в словотворческом порыве. И несомненно то, что младший товарищ считал себя благодарным старшему, что и обусловило его позицию в критические моменты. В сложных для В.В.Кожинова обстоятельствах внутри писательской организации Ю.И.Селезнёв одним из немногих выступает в его поддержку. По свидетельству В.В.Огрызко, при обсуждении дискуссионной проблемы на конференции «Классика и мы», когда литературная тематика преобразовалась в интенсивный спор западников и почвенников, Ю.И.Селезнев встает на позицию В.В.Кожинова и его соратников, производя выступление, несколько помешавшее ему впоследствии при вступлении в Союз писателей. Подобное качество, позволяющее подтверждать товарищество делами взаимной ответственности, обязательным содействием и помощью, Ю.Лошиц констатирует как неоднократное, анализируя взаимодействия Ю.И.Селезнева с иными творцами. Этим и заключаем нашу работу о творческой продуктивности нашего героя.
Библиографический список
1. Акобян Ш. Ф.М. Достоевский как христианский писатель и мыслитель в работах Ю.И. Селезнева // Личность и творчество Юрия Селезнева глазами студентов факультета журналистики КубГУ [Электронный ресурс]. – http://parus.ruspole.info/node/5898
2. Лошиц Ю. Наш друг Юрий Селезнев. Слово о друге [Электронный ресурс]. – http://www.voskres.ru/literature/library/lotshitz.htm
3. Огрызко В.В. Держусь на одной идеологии. – М.: Литературная Россия, 2017. – 720 с.
4. Огрызко В.В. И вечный бой: Юрий Селезнев // Литературная Россия. – 2013. – 7 июня. – № 23.
5. Павлов Ю.М. Критика ХХ – ХХI вв.: литературные портреты, статьи, рецензии (2008) [Электронный ресурс]. – http://www.hrono.ru/avtory/hronos/pavlov_juri.php
6. Селезнев Ю.И. Достоевский. – М.: Мол. гвардия, 1981. – 543 с.
Опубл.: Хуако Ф.Н. Ю.И. Селезнев как активный боец на ниве советской критики // V Селезневские чтения «Актуальные проблемы журналистики, критики, литературоведения, истории: Мат-лы Международной научно-практической конференции. – Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 2018. – 312 с. – С. 167-172