Аннотация. В статье прослеживается, выверяется и рассматривается понятийная составляющая такого научного явления, как гуманитарная экспертиза. Часто применяемая сегодня научная технология интересует автора в силу ее актуальности и малой изученности. Опираясь на имеющийся в научном мире ряд соответствующих определений, автор статьи структурирует, оценивает понятийные ресурсы, выстраивая тем самым собственную позицию в понятийном аппарате рассматриваемого явления.
Ключевые слова: гуманитарная экспертиза, определение, личность, понятийный аппарат, персональная деятельность.
Abstract. The article traces, calibrates and examines the conceptual component of such a scientific phenomenon as humanitarian expertise. The scientific technology that is often used today is of interest to the author because of its relevance and little knowledge. Based on a number of relevant definitions available in the scientific world, the author of the article structures and evaluates conceptual resources, thereby building his own position in the conceptual apparatus of the phenomenon under consideration.
Keywords: humanitarian expertise, definition, personality, conceptual apparatus, personal activity.
В условиях имеющегося сегодня на ниве планетарных цивилизаций постмодернизма, мистического и абстрактного, порой, – устрашающего и не всегда понятного, ученые нередко подчеркивают заметное противостояние. К примеру, как считает авторитетный отечественный философ нашего времени Григорий Тульчинский, «Такого острого напряжения между претензиями разума, науки – с одной стороны, и срывами общественного сознания в иррациональную стихию насилия, мистицизма – с другой, человечество, пожалуй, еще не знало» [4, с. 28]. В подобных условиях, с учетом возможностей использования всевозможных прикладных инструментов в научно-исследовательской сфере, в социуме просматриваются конкретные технологические средства, позволяющие искать и обрабатывать информационный материал, а также оценивать его с позиций возможной востребованности человеком.
Находящаяся под присмотром гуманитарной экспертизы много- векторная событийная деятельность так или иначе разделяема. Она присуща и отдельной персональной личности, и единому, состоящему из тех же индивидов, обществу. Гуманитарная экспертиза при этом рассматривает имеющиеся в социуме деятельностные компоненты с точки зрения проявления их взаимного влияния с индивидом. Так, в частности, если считать исследовательскую мысль широко распространенной технологией познания, теории, восприятия и модификации действительности, то в этом случае гуманитарная экспертиза способна проследить взаимное воздействие личных характеристик участников с обнаруживаемыми в ходе исследования данными (и с их продуктивностью). А на более практичной промышленной ниве цивилизаций порой в новом времени достаточно распространенную активность приобретает, к примеру, экспертиза в эко-сфере. Она, в свою очередь, обосновывает и настраивает спрос на налаживание свежих аграрных, индустриальных производств. Процессы обнаружения в этом случае технологических свойств осуществляются посредством разного рода экспертиз, стремившихся веками к максимальной (буквально, – математической) точности и логической соотнесенности сведений. Тем не менее ощутимым изъяном точных прикладных экспертиз выступает их явная приближенность к весьма узкой сфере и конкретная техническая заданность. Кроме того, подобная условная односторонность оформления экспертных заключений способна отразиться на границах восприятия того или иного рассматриваемого проекта. При этом вероятна узость мнений со стороны аналитика, упускающего свою ответственность и теряющего собственный профессиональный уровень. Это повлечет за собой некое ухудшение (в сторону сужения) пределов восприятия индивидом-получателем потребляемого материала.
Причем применительно к событийным компонентам в этом случае некоторые ученые сегодня (к примеру, подробно изучавший гуманитарную экспертизу московский профессор Борис Юдин) привязывают возможность проявления некого пафоса, каковой иногда нагнетается кардинальным отрицанием имеющегося события. Разграничивая формы восприятия событийных элементов, Борис Юдин обнаруживает натуралистическую и деятельностную ее разновидности: «Натуралистическое созерцание выступает при этом как синоним некритического отношения к существующей социально-культурной ситуации, признания ее правомерности, согласия с ней, конформизма. Деятельностная же позиция, напротив, будет ассоциироваться с императивом, требующим радикального преобразования всего того, что мы обнаруживаем вокруг себя» [5, с. 202].
Однако упоминавшаяся Григорием Тульчинским и цитировавшаяся нами в начале статьи кризисная напряженность нового века, стоящая между логичностью и мистицизмом окружающей нас действительности требует своих активизаций как со стороны планетарного социума, так и от индивида. «Экономика, также как и политика и образование – не самодостаточны, а имеют своей конечной целью человека. Человеческая личность – цель, средство и результат любых общественных процессов и преобразований» [4, с. 29]. В определенный момент социум обнаружил: теперь уже невозможно костное, материально просчитанное, телесно- ориентирование бытие.
Здесь заметным, немного расшатанным и ожидающим внимания выступает именно личностный акцент, отчетливо прозвучавший во второй половине прошлого века в целом ряде наук, обязанных (и прямо, и косвенно) учитывать человеческую душу (и ее крупинку, и ее глас). В этом случае в гуманитарных сферах и в искусстве приобрели явное выражение такие показатели качественности существования, которые включают не только бытовую, физическую обеспеченность, но и самодостаточность личностную (психология и дух).
В соответствии со сказанным рассматриваемый нами в рамках гуманитарной экспертизы контроль вероятных событий с оглядкой на последствия для личности весьма значим сегодня. Подобные экспертные контроли с учетом человекоподобной личностной среды являют собой признанную социумом гуманитарную экспертную деятельность профессионалов.
Теория гуманитарной экспертизы наиболее подробно и весьма доступно для сегодняшней науки была представлена в трудах вышецитируемых нами Бориса Юдина и Григория Тульчинского. Также эта тематика затрагивалась в сфере искусствоведения О.И. Генисаретским, философами Г. Скирбекком, Г.Л. Смоляном, психологами Н.А. Носовым, Г.Н. Солнцевой, Г.Б. Степановой, меж- дисциплинарием И.И. Ашмариным, педагогами Н.Н. Авдеевым, Г.Л. Смоляном и рядом прочих. В их работах представлена единая тенденция такой гуманитарной экспертизы, которая имеет своим предпочтением совокупные междисциплинарные струи. Названными и другими, анализирующими экспертизу, авторами особенно выделяется следующее. Эта форма оценки в наше время есть строго требуемый раздел в решении целого ряда реалистических трудностей, которым способны владеть профессиональные специалисты.
На сегодняшний день весьма распространенным в этом случае базовым понятием выступает явление человеческого потенциала. С научных позиций современных исследователей данная установка обладает собственной хроникой развития, каковая нередко проявляется в таких, связанных с индивидом, составляющих, как «человеческий капитал», «человеческий фактор», «человеческие ресурсы». По мнению цитируемого нами Б.Г. Юдина, а также Н.А. Носова, О.И. Генисаретского и прочих, понятие человеческого потенциала определяется в качестве некоторого перспективного обозначения круга характеризуемых качеств и свойств, присущего исследуемой человеческой группе. Именно поэтому появилась нужда применения в обществе технологий гуманитарной экспертизы. Ведь именно она дает возможность адекватно оценить имеющиеся для индивида перспективы и пути решения проблем в происходящих рядом с ним событиях. Упомянем здесь некоторые из имеющихся в науке определений, даваемых гуманитарной экспертизе как явлению.
Как считает действующий специалист московского Института системных исследований и координации социальных процессов Марина Князева (часто цитируемая с этой мыслью), «Гуманитарная экспертиза – это определение состояния образовательной среды с точки зрения возможностей самоопределения участников образовательного процесса» [1, с. 211]. В таком случае подчеркнем некоторое сужение понятия гуманитарной экспертизы и ее возможностей для индивида в обществе. Если так, то занимаясь состоянием образовательной среды, можно вслепую упустить другие социальные сферы, также напрямую зависящие от восприятия их индивидом (в частности, – любая гуманитарная область, продуцируемая личностью).
Немного более общим в его приближенности к человеку нам представляется определение современного доктора психологии Дмитрия Леонтьева (Москва) «Гуманитарная экспертиза – это личное экзистенциальное предприятие, отличающееся свободой и ответственностью, рискованностью и непредсказуемостью» [2, с. 5], которое нередко упоминается в современных работах. Действительно, что касается индивидуальной свободы, характеризующей наш объект, она в должной мере необходима в любой гуманитарной сфере. И сегодня ее очертания порой размыты и неопределенны, иногда излишни, иногда недостаточны. Реально требуются в наше время уход от навязанного девиза о количественной прибыли, а с ним и тактичное обращение к персональному внутреннему миру, то есть уход в личность рядом со смелым игнорированием ее кармана. Однако в определении Дмитрия Леонтьева за бортом остается, фактически выпадает графа о возможностях события для индивида, которую мы считаем базовой для гуманитарной экспертизы.
Тем самым, как видно по нашим предыдущим абзацам, еще под вопросом остается четкое определение гуманитарной экспертизы. И это налицо предвещает четкую вероятность для дальнейших научных разработок данной проблематики.
Попытаемся далее точнее определить пространство применения гуманитарной экспертизы. И вновь сошлемся в этом случае на профессиональное и обоснованное мнение о ней (ГЭ – у него) Григория Тульчинского, который рассматривает труды московских ученых конца прошлого века (В.И. Бакштановский, С.Л. Братченко и др.): «Главный нерв ГЭ – соотношение социально-культурного (нормативно-ценностного) и личностного уровней. Именно этот аспект, фактически выделяется в различных работах, посвященных различным видам ГЭ: этической приемлемости (11), психолого-педагогической обоснованности (12). Именно он лежит в основе широких дискуссий о клонировании, абортах, эвтаназии, использовании стволовых клеток, биометрии» [4, с. 35]. Действительно, достаточно объемным полем для использования гуманитарной экспертизы допустимо называть объекты и результаты применения гуманитарных технологий.
В роли центрального объекта интереса гуманитарного эксперта, на которого он ориентируется в своей оценке, считается несущий ценности индивид. Это реальная персона с присущими ей в социуме обстоятельствами, как то интеллект, ментальность, здоровье, образ жизни, карьерный уровень, творческие склонности и проч. На данной ниве цитировавшийся нами ранее Борис Юдин предлагает также учитывать как ценности изменения (т.е. деятельностного, «искусственного»), так и ценности сохранения (т.е. зримого, «естественного»). Более того, возможной версией того, какое именно индивидуальное ценностное мышление сориентирует эксперта в его оглядке на личность в ходе экспертизы, допустимо назвать некоторый фрагмент его внутреннего мира, касающийся места и стажа индивида в действительности.
Уточним здесь немного. Как убедительно известно сегодня относительно ценностных категорий, современный обще- планетарный социум ощутимо изменился по сравнению со многими прошлыми столетиями, и даже – с ближайшим к нам двадцатым веком. Несомненно: общемировая (в частности, отечественная) реальность несколько преобразовалась вследствие снижения ответственной строгости, большей цифровизации и игнорирования духовности. Подобно выраженная среда обитания часто подходит к напряженному уровню, и даже, – к окончательному распаду (к примеру, внутреннего мира, морали, образования, интеллекта, чтения и проч.).
В данных обстоятельствах личность весьма зависима от собственного места и опыта в социуме. При этом человеческий капитал, служащий базовым для гуманитарной экспертизы, нередко в современном обществе видит и воспринимает личность материалом, который применяется в насыщенной событиями действительности. Как считает по этому поводу большинство современных ученых, «В то же время человек определяется сегодня в основном как социальная ценность, и продолжающаяся потребительская практика по отношению к нему использует его как средство» [3]. Вследствие этого, некие морально ориентированные приоритеты (к примеру, патриотизм, трудолюбие, общность интересов и др.) откровенно противостоят и, к сожалению, часто проигрывают грубому материализму и жесткому карьеризму.
Коснемся в заключение несколько более подробно имеющейся нацеленности гуманитарной экспертизы. Как в деловой, так и в научной средах итоговые заключения нередко преподносятся с резко индивидуальных позиций, при полном игнорировании возможных просчетов на будущее. Тем не менее продуктивность подобных заключений отнюдь не является ожидаемой. Необходима и здесь ориентация на личность, но в ее социальных интересах. Индивидуально-личностный подход может быть обусловлен при этом посредством и ценностных, и психологических, и социально-демографических, и даже этнических ступеней. А целью экспертного анализа в этом случае является соотнесение рассматриваемой экспертом реальности с выявленными ценностями субъектов (как участников процесса), а также – заключение о возможностях реализации и его последствиях для них. Рассматриваемая нами экспертиза обязана оказать содействие профессионалам в личностно-ориентированных сферах и верно выстроить соответствующие виды интеллектуальной и практической деятельности.
Список литературы:
1. Князева М.М. Экспертиза образовательных проектов / М.М. Князева // Школьные технологии. – 2001. – № 2. – С. 210-214
2. Леонтьев Д.А., Иванченко Г.В. Комплексная гуманитарная экспертиза: методология и смысл. – М.: «Смысл», 2008
3. Нежметдинова Ф.Т., Исланова Н.Н. Гуманитарная экспертиза как фактор сохранения человеческого потенциала // Вестник ТИСБИ. – 2000. – № 1 // http://www.tisbi.ru/home/science/journal-of-tisbi/2000/issue1/17/
4. Тульчинский Г. Л. Гуманитарная экспертиза как социальная технология / Г.Л. Тульчинский // Учёные записки Санкт-Петербургской академии управления и экономики. – 2010. – № 3 (29). – С. 28-38
5. Юдин Б. Г. От гуманитарного знания к гуманитарным технологиям // Гуманитарное знание: тенденции развития в XXI веке. В честь 70-летия Игоря Михайловича Ильинского: коллективная монография / Под общ. ред. В.А. Лукова. – М.: изд-во Нац. ин-та бизнеса, 2006. – С. 187-214
Опубл.: Хуако Ф.Н. Понятийная оформленность гуманитарной экспертизы // Интеграционный потенциал гуманитарной науки как фактор укрепления общероссийской идентичности: Мат-лы Всероссийской научной конференции с международным участием. 20 – 23 октября 2022 г. – Черкесск: КЧИГИ, 2022. – 600 с. – СС. 587 – 592
https://www.elibrary.ru/item.asp?id=50443819